Две девушки

В июльский полдень жарко пламенели
В вазонах каменных тагетеса цветки,
Шли девушки тенистою аллеей,
Как лани быстрые — изящны и легки.

Прошли и аромат магнолий, солнца
Смешался с запахом травы и моря,
Ступали мягко, так, что даже гравий
Не разлетался от изящных ног.

Похожи были на гречанок стройных,
На жриц любви в античных строгих храмах,
Красивых, величавых и спокойных -
Подруг великих воинов, им равных.

Нещадный зной палил воображенье,
В то утро я «Таис Афинскую» читал,
Воочию увидел... Наважденье!
Не может быть! Она — Таис! Я встал

И устремился следом в тень аллеи,
Полукольцом сжимавшей сонный пруд,
В воде недвижной небо разомлело
И стрелки на часах, казалось, не идут.

Светился воздух розово-лиловым,
Наполнен зноем, ароматом пряных трав,
Я любовался, как я был взволнован,
Эгесихору златокудрую узнав!

Ротонда белым мрамором белела
В лучах полуденных на берегу пруда,
Склонились ивы, травы разомлели,
Прекрасных лебедей баюкала вода.

Шли девушки, жары не замечая,
Как две богини, сшедшие на землю,
Вошли в ротонду, руки воздевая,
К прозрачным небесам обрядом древним.

И столько было грации и неги
В движеньях девушек, что я залюбовался,
Свидетелем случайным став обряда,
Две жрицы о любви просили небо,

О красоте и молодости вечной
И сами были образцом творенья,
Античным статуям подобны совершенством,
Своим присутствием ротонду украшая.

Одна, как Таис, с чёрными кудрями,
Вся в бело-розовом, как яблонь майских цвет,
Держала шарф изящными руками,
Полупрозрачный, лёгкий, словно снег.

С лицом овальным, с черными кудрями,
Над омутом зелёно-серых влажных глаз,
Прошла...На миг застыла пред волнами
Пруда, где лебеди скользили напоказ.

Остановилась и раскинув руки
Над тёплым берегом как-будто поплыла,
Ах! Сколько грации и сколько муки!
Взлетит сейчас! И словно белых два крыла

Взметнулись в стороны порывом ветра,
Скользнувшего по смуглой коже тонких рук,
Шарф из шифона серебристым светом
Очерчивал вокруг волшебный полукруг.

Казалась нереальной, звёздносветной,
Полупрозрачной, устремлённой в высь,
В потоке льющегося с неба света,
Невольно с губ моих сорвалось: «Обернись!»

Вторая, словно статуэтка, в красном,
Держала чёрный шарф изящными руками,
Эгесихора так была прекрасна,
Подруга Таис с золотыми волосами.

На стройных ножках красные сандали,
Две ящерки, таясь, сверкали в их замках,
Не шла, плыла в неведомые дали,
И золото с небес играло в волосах.

Извечным жестом женщины поднялись
Эгесихоры руки вверх, к своим кудрям,
Рассыпались на пряди, заиграли,
Золотоструйные, на спину, по плечам.

А чёрный шарф их оттенял так ярко,
Накинутый на плечи, вниз спадал вдоль рук,
Она вдруг закружилась в танце жарком,
На берегу пруда очерчивая круг.

О, этот танец! Волосы сияли,
Струились мощным водопадом до колен,
«Кометике» - так в Спарте называли,
Тот танец древний. Сладок этот плен!

Той красоты томительной, зовущей,
То исчезающей, то радующей вновь,
Плен женской красоты, к себе влекущий,
На ней весь мир стоит, так велика любовь!

О, красота! Ты мира избавленье
От безобразия, что тление несёт,
Надежда на любовь и возрожденье,
Ты — вечна! Ты - в бессмертие полёт!
08.03.2022 г.
Картинка из Интернета