Девочка с пулей во лбу

Оригами небес переломано линией взрыва.
От ударной волны не спасают пиджак и пальто.
Пять кубов тишины и немного любимого чтива:
Если долго стараться, то выйдет пустое ничто.

Чернота приползла из домов и прокралась в тоннели,
Где-то девочка с пулей во лбу не отыщет следов.
Вместо ярких сережек осколки случайной шрапнели,
Вместо тонких косичек сгоревшая вязь проводов.

Можно впиться в слова, как в угрюмые бусины чёток,
Можно резать картины ножом от зари до зари,
Разносить тишину фотоснимков из Contax и Codak,
Заглушая звенящую тьму, что засела внутри.

Беззаботность любви обусловлена хваткой бульдожьей.
Где-то девочка с пулей во лбу поджигает брезент,
Выплетая венок на следах безвозвратно прохожих,
Из увядших цветов пулеметных и траурных лент.

Силуэты условно живых за стеклом вестибюля.
Изнывают сирены, и стянуты тросом войска,
Что бы ситом груди, пересыпать осколки и пули,
Отделив их от мелкого снега морского песка.

Перфокарты зеркал изувечены утренним ливнем,
Черепа новостроек расколет эффект домино.
С решетом вместо сердца не хочется быть объективным -
И израненный крейсер уходит на самое дно.

Перекрученный берег изрыт от Дуная до Ильзы.
Где-то девочка с пулей во лбу обожает кармин,
Расчертив на асфальте обломком дымящейся гильзы
Бесконечные классики между разложенных мин.

Перегрызано небо зубами железных ножовок,
Черный поезд, гремя на уступах, идёт под уклон.
Бессердечный кондуктор велел избегать остановок,
Посиневшей рукой отрывая последний талон.

Тишина заметалась на нижних оттенках регистра,
Красный отблеск сирены осветит раздавленный труп.
Крематорий бросает на небо горящие искры,
Выдавая симфонию из перекрученных труб.

Колыбельная взрывов ещё недостаточно громко,
Но ракета застыла звездою в рисунке тельца...
... Где-то девочка с пулей во лбу засыпает в обломках,
Прижимаясь холодной щекою к груди мертвеца.