Привет

Яркий холодный свет становится всё привычнее. Едва различимый шум воды в водосточных трубах перебивается в тишине лишь равномерным постукиванием ногтя о батарею.
Стоя в узком, пропахшем шампунем с облепихой и чабрецом пространстве ванной комнаты, пытаюсь привести в порядок собственную голову, придерживая её руками, так, словно, опусти я их, она сейчас же взорвётся. Впрочем, ощущения совсем не из приятных.
Смотреть вокруг и видеть буквы. "Травница". Звучит успокаивающе. Представлять себе юную девушку, что носит лёгкие льняные платья, на рассвете играет в лесу на деревянной окарине, и, конечно же, у неё эльфийские ушки. Бледно-голубой не должен так контрастировать с насыщенным зелёным. Ты когда-нибудь пробовал на вкус соль для ванны? Почему-то мне кажется, что она вовсе не солёная, а сладкая, хоть и называется солью. Травница, травница, травница...
Так почему я здесь?
Минут пять назад я чуть не дал тебе с локтя за то,   к а к  ты лежал рядом. Я мысленно уже травмировал себе руки, избив стену напротив. Я уже изучил глазами все острые и не очень углы, что образуют круги на обоях. Я увидел всех котиков и собачек, которых только можно было найти в этих узорах. И не услышал за пару часов ничего, кроме голосов, голосов и ещё других голосов, чужих, знакомых, услышанных всего пару раз и таких родных — они говорили вещи, о которых я и не знал никогда или которые произошли так давно, что уже не имеют никакого смысла. И не увидел за те же часы ничего, кроме   е г о   пронзительного и тяжелого взгляда, смотрящего на меня почему-то даже сквозь километры, месяцы и ту же самую стену напротив. Я ненавижу, ненавижу и ещё раз ненавижу себя, тебя, его и А., последнего меньше всего, но за бездействие.
И вот я стою в ванной, прижимаясь к твоему предплечью щекой. Укусить тебя, что ли? Будет больно, но ты же должен терпеть, ведь, как гласит психология, это чуть ли не высшее проявление чувств. Ты снова меня сжимаешь до боли в рёбрах, а я всё норовлю завалиться на бок — поймай меня и держи. Я — какой кошмар — начинаю думать словами, цельными предложениями, притом с интонацией Н., словно уже мысленно готовлюсь вылить весь происходящий в моей бедной голове ****ец на головы тех милейших людей, кто соберётся в следующий раз в маленьком книжном магазинчике.
Отвернувшись, ты, видимо, дал понять, что и мне пора сворачивать открытые заметки. Яркий холодный свет экрана мешал уснуть.