Многоточие

Сиротливо плывут облака
по зеркальности луж неглубоких,
птиц уж нет, но крылато строка
бьется птицей в сердцах одиноких:
это осень – таинственный бард
извлекает из будней гитары,
проникающие в миокард,
даже глубже, аккорды сансары;
лучезарное – интеллигент
над осинником девственно-нищим –
небо Пушкина, Блока – легенд
для непрочного будет кострищем!
Быстротечные дни-корабли
обратятся в золу, многоточьем,
а пространства от звезд до земли
коренного вопроса межстрочьем...
Но смолкает осенний надрыв,
небосвод уж потух, обескровлен,
желтым дымом печально оплыв,
поворот сей в миру обусловлен
горемычной легендой – зимой,
что с звездою по имени Солнце
в тайном сговоре быть не впервой,
погляди же немедля в оконце!
Там увидишь, как сжалась в кулак
безупречность небесной ладони,
посуровела вечность – вот так,
но безудержны дни словно кони,
и всё ближе актриса-весна,
что пребудет недолго на сцене,
дав лучам себя выпить до дна,
растворится в июньской мигрени,
но и лето мелькнет, как фантом,
позабудутся ливни да стройка,
осень встретит погожим деньком,
снова облако в луже и сойка
разлетятся, оплавив крыла,
вместе с клочьями ветра; осины
полыхнут, закачается мгла,
обнажая вопросы, личины,
ну а остовы дней-кораблей,
прогоревшие, – в землю пластами,
многоточьем проступит на ней:
это всё, что останется с нами...