Во снах мы часто, в молодость летаем

Во снах мы часто, в молодость летаем,
Нам говорят, растёшь, отсюда сны,
По мне ж не рост, а как, о чём мечтаем,
Особенно в преддверии весны.
     Мечты умом овладевают прочно,
     Они материальны, как и все,
     Жаль, только воплощаются заочно,
     А то и вовсе в чьей-то «полосе».
Весну отождествляя с возрожденьем,
С наплывом сил, со встряской от тоски,
Всё существо наполнил вдохновеньем,
Как будто сбросил зимние «тиски».
     Чем объяснить, что в мой, сверхзрелый возраст,
     Пусть реже, снятся всё такие ж сны,
     Мой рукотворный, беспокойный образ,
     Не связывался с временем весны.
Видать мечты стучать из подсознанья,
Застрявшие с каких-то пор в мозгах,
Ждут очереди, будто в наказанье,
Как никому не нужная лузга.
     В судьбе моей им нужно воплотиться,
     Обязаны, раз просятся, не вдруг,
     И потому мне продолжает сниться,
     Полёт бескрылый, частым махом рук.
Не помню, чтоб планировал спокойно,
Тем более бесцельно забавлялся,
Но в чём-то уличённый непристойном,
Я от погони улететь старался.
     Казалось, вот чуть-чуть и схватят ногу,
     Машу быстрей и чаще в две руки,
     И как подводник, ластами подмогу,
     Ступнями шевелю, тяну носки.
И вдруг легко взмываю надо всеми,
Машу неспешно, ниже, выше, в бок,
Полётом наслаждаясь без проблемы,
Как выученный издавна урок.
     Не вспомню, как кончаются полёты,
     Но просыпаюсь точно всякий раз,
     Когда взлетают в небо самолёты,
     С аэродрома в этот ранний час.
Что означает мой полёт бессрочный?
Что не расту, так это зримый факт,
Тем паче не карьерный, это точно,
Вот мысли будоражат, моде в такт.
     Наш образ жизни противоречивый,
     Без постоянства, крайностями сыт,
     Недаром люд старославянский, чтивый,
     От всяких новшеств уходили в скит.
Чтоб не отдать Предания в забвенье,
Мир Духотворный расы сохранить.
Сберечь основы Веры поколеньям,
В ладу с природой, всяким сущим жить.
     Воспитывать преемственность святыням,
     Основам вдохновенья племя Рус,
     Путь становленья, вопреки гордыням,
     Могучей расы, где же здесь Иисус?
Задолго до вдолблённого святого.
Гиперборея, в Веке Золотом,
Жила и прославляла тоже Бога,
Считая Меру, как Господний дом.
     Господь не может изменяться к моде,
     Ему, что миг, что миллионы лет,
     И то же видеть Он хотел в народе,
     Как образ свой, подобие, портрет.
Так далеко летая в древность мыслью,
Что, несомненно, подсознанья Весть,
Возможно, долетев во сне, осмыслю,
В чём сила расы? Если она есть.
     Теряя изначальные истоки,
     «Река ослабла, превратясь в ручей,
     Весть позабыта, Её смысл глубокий,
     Терялся в словоблудии речей.
Видать не зря летал я, убегая,
От этих пут, стремясь к своим корням,
Дух старины, меня оберегая,
На крылья мысли бережно поднял.
     Чтоб долетел в тот край благословенный,
     К своим истокам проложил тропу,
     Чтоб отчий дар, забытый, но не тленный,
     Донёс до расы, чистым и без пут.