Речь

Год – волкодав? Или год – костоправ?
Как кот наплевав в хозяев уклад,
Вот сегодня, я прав! А сегодня? Я прав?
Сам себе самосуд, самострой, самоад.

Самоед гуляет соседа, я стихами гуляю по краю,
Краевед, людоед, в шкафчик новый скелет,
Как двухсотого в цинк запираю.
В три утра засыпаем в обнимку,
Снова красавица, снова привет,
Как я так могу, пока там "Точка У",
Влетает с небес в горсовет?

Мирно город уснёт, скоро утро,
Адьос, может завтра увидимся,
Красивые кудри, на столике пудра,
Не по годам мудро, быстро присытимся.

Город уснёт, когда просыпается матрица,
Шорох склизко бредёт словно гуль
По улицам, задранным платьицем
Город нам видится, в лицах
Вполовину обвисшей гримасой, инсульт.

Опущено верхнее веко,
Запущен последний век,
Как уставшей, отжившей рукой человека,
Простой на железной ленте завода,
Гребущего мясо в ковчег.

Даже смена времени года,
Марлена в объятиях,
Не снимут гусиную кожу.
Замерзший трясусь и ступаю по льду,
Аккуратным шажком лунохода.
Проснусь, растревожу Марлен,
Сквозь зеркало смотрит кадавр,
И пусть он станет свидетелем тем,
Кто бряцает панцирем, как динозавр,
Кому кровь на мече - вурдалажий тотем.

Всех потом будет ждать аффинаж,
Перегоним всё то, что было вторично,
Может мы? Может их? Может нас?
История - сука, всегда эксцентрична,
История - сука, иногда близорука,
Война же обычно трагична,
На западном фронте без перемен,
Война никогда не была романтична.

Однажды настанет этот момент,
Я давно иду к этой ступеньке,
Когда не смогу быть рядом, обнять,
Если я пропаду в застенках,
Сумей мою речь отстоять.