Верещагин. Побеждённые. Панихида

Участие в русско-турецкой войне стало тяжелым испытанием для Василия Верещагина. Он был на борту миноносца «Шутка», когда тот вступил в неравный бой с турецким фрегатом. Верещагин чудом выжил под градом пуль, но был ранен в бедро, долго пробыл в госпитале, едва не умер от гангрены.

Во время штурма Плевны был убит младший брат художника – Сергей Верещагин. Похоронить его не удалось – территория, на которой он погиб, была еще какое-то время занята турками. Василий Верещагин, который не мог пока толком держаться в седле, отправился на поиски, но вскоре понял, что затея обречена.

По мотивам этой горестной экспедиции он написал картину «Побежденные. Панихида» - наверное, самую пронзительную и личную во всем балканском цикле.

Необъятное поле, усыпанное мертвыми телами. Священник, читающий отходную молитву павшим. Грозовое небо, скупо роняющее на мерзлую землю солнечные лучи, – робкая надежда на то, что когда-нибудь тучи рассеются и кровопролитие окончится.

Верещагин писал картину в парижском пригороде Мезон-Лаффит, где оборудовал уникальную мастерскую под открытым небом: закольцованный рельс, по которому перемещалась специальная кабина. Сидя в ней (или, напротив, поместив в кабину тот или иной предмет), художник мог буквально «догнать солнце» и практически в любое время получить нужное освещение или ракурс.

Балканская серия стала сенсацией: она сопровождалась аншлагами в Париже и Лондоне, на выставке в Петербурге побывало 200 тысяч человек. Что касается «Побежденных» - одного из главных полотен цикла, оно провоцировало у соотечественников художника противоречивые чувства. В то время как одни отдавали дань очевидному таланту Верещагина, другие норовили облаять его за дефицит патриотического пыла.

Однажды на выставку пришел священник, который рассказал высокопоставленным гостям, что это он проводил ту самую панихиду после боев под Телишем в Болгарии и что картина абсолютно правдива. Впрочем, ни свидетельства очевидцев, ни заступничество Тургенева не помешали патриотам обвинять Верещагина в тенденциозности и «открытом прославлении турецкой военной мощи». По мере того, как росло общественное недовольство (претензии традиционно озвучили и члены царской семьи), таяли надежды Верещагина на то, чтобы продать всю балканскую серию целиком. Будучи одним из самых знаменитых баталистов в Европе, он едва сводил концы с концами.

Телесные и душевные раны, помноженные на критику и финансовые неурядицы, вынудили его воскликнуть в сердцах: «Больше батальных картин писать не буду баста! Я слишком близко к сердцу принимаю то, что пишу, выплакиваю (буквально) горе каждого раненого и убитого». Он даже оставался верен своему слову в течение нескольких недель.

Текст взят из artchive.ru