Панацея

И орёт тут вровень мощным раскатам,
Как что-то родное, знакомое.

А мне сейчас бы деться куда-то...
В тихое, спокойное.

Себе мне сказать больше нечего,
И бежать здесь больше некуда.
И всё больше пустеет вечером
Под наценки психики неуда.

Теперь меньше нацелен
Этот циничный, взрослый.
Он до последнего был в деле,
Пока не остался единственный костный.
В двери стучат всё гости
Под порогом, ждущие гумуса.
Ждут, пока я доломаю кости
Под злые крики душевного ужаса.

Истоптанные дорожки в топях...
Из топовых - выберу серое.
Из доброго - выберу злобня,
Чтобы забыть это грубое белое!
Теперь только смрад оставив там,
И потом только шёпоты слушать.
Я иду по прожжённым следам,
Обещая себе всё это рушить!
Из совести бы эти в том сплести
Все прокажённые истории!
Я бы написал альбомы повести
Как опускался к зловонии.

В голове уставшие мудрости...
От души осталось остаточное вялое.
Когда-то по какой-то я дурости
Перепутал "Душу" и "Дьявола",
Рассчитавшись выводом платным!
Но бежать уже некуда более.
Я буду оставаться хладным,
Чтобы замораживать боли!
Мне здесь иное уже не осталось.
Тут больше осталось равнодушия,
Чем того, что вызовет жалость
В Этом, где даже улыбка гнетущая.

Окунись в эти тёмные воды
И ты не увидишь ничего, кроме темени!
Здесь лишь бурлят невзгоды
Чтоб как-то унять потоки времени
Этого несчастного вечера.

И под наценки психики неуда -
Всё больше сказать себе нечего.
И сбежать даже, вроде-бы, некуда.
Да и было б куда - не сбежал бы.
Пусть пугают эти мрачные топоты.
Я бы век на постели лежал бы,
Пока не остыну до температуры комнаты.

Ведь даже мысли уже не лечат,
И вот-вот что-то напоследок выскоблю....

Но в потёмках, где наступающий вечер -
Доносится слабое - "Выстою".