Роберт Стивенсон Heather Ale Вересковый эль

                Robert Louis Stevenson
                Heather Ale

From the bonny bells of heather
;They brewed a drink long-syne,
Was sweeter far than honey,
;Was stronger far than wine.
They brewed it and they drank it,
;And lay in a blessed swound
For days and days together
;In their dwellings underground.

There rose a king in Scotland,
;A fell man to his foes,
He smote the Picts in battle,
;He hunted them like roes.
Over miles of the red mountain
;He hunted as they fled,
And strewed the dwarfish bodies
;Of the dying and the dead.

Summer came in the country,
;Red was the heather bell;
But the manner of the brewing
;Was none alive to tell.
In graves that were like children's
;On many a mountain head,
The Brewsters of the Heather
;Lay numbered with the dead.

The king in the red moorland
;Rode on a summer's day;
And the bees hummed, and the curlews
;Cried beside the way.
The king rode, and was angry,
;Black was his brow and pale,
To rule in a land of heather
;And lack the Heather Ale.

It fortuned that his vassals,
;Riding free on the heath,
Came on a stone that was fallen
;And vermin hid beneath.
Rudely plucked from their hiding,
;Never a word they spoke:
A son and his aged father—
Last of the dwarfish folk.

The king sat high on his charger,
;He looked on the little men;
And the dwarfish and swarthy couple
;Looked at the king again.
Down by the shore he had them;
;And there on the giddy brink—
"I will give you life, ye vermin,
;For the secret of the drink."

There stood the son and father
;And they looked high and low;
The heather was red around them,
;The sea rumbled below.
And up and spoke the father,
;Shrill was his voice to hear:
"I have a word in private,
;A word for the royal ear.

"Life is dear to the aged,
;And honor a little thing;
I would gladly sell the secret,"
;Quoth the Pict to the King.
His voice was small as a sparrow's,
;And shrill and wonderful clear:
"I would gladly sell my secret,
;Only my son I fear.

"For life is a little matter,
;And death is nought to the young;
And I dare not sell my honor
;Under the eye of my son.
Take him, O king, and bind him,
;And cast him far in the deep;
And it 's I will tell the secret
;That I have sworn to keep."

They took the son and bound him,
;Neck and heels in a thong,
And a lad took him and swung him,
;And flung him far and strong,
And the sea swallowed his body,
;Like that of a child of ten;—
And there on the cliff stood the father,
Last of the dwarfish men.

"True was the word I told you:
;Only my son I feared;
For I doubt the sapling courage
;That goes without the beard.
But now in vain is the torture,
;Fire shall never avail:
Here dies in my bosom
;The secret of Heather Ale."

                Роберт Луис Стивенсон
                Вересковый эль

Эль наварили люди,
Взяв вересковый цвет,
Он слаще мёда будет,
С вином сравненья нет.
Вот, выпили напиток,
Заснули как всегда
В домах, землей прикрытых,
На много дней тогда.

Пришел король шотландский,
И под победный клич
Он пиктов в битве адской
Побил всех, будто дичь.
На много миль в округе
Охоту вёл на них,
Бил бегавших в испуге,
и мёртвых, и живых.

Пришло в край пиктов лето,
Стал вереск расцветать,
Но как варить эль, это
Никто не мог сказать.
Там в маленьких могилах
Что скалы сторожат,
Давно все пикты с миром
Усопшие лежат.

На пустошь в то же лето
Привёл король полки,
Жужжали пчёлы где-то,
Кричали кулики.
Он был собаки злее,
Бледно его чело:
В стране, где вереск зреет,
Нет эля из него.

На вересковом поле
Вассалы вдруг глядят:
За камнем, прочих боле,
Два гномика сидят.
Тут грубо их схватили:
Возиться с чернью – грех.
Сын и отец то были,
Последние из всех.

Король – в седле, у цели:
Эль будет для меня,
А пикты вверх глядели
От стремени коня.
У края горной кручи,
Король стал говорить:
«Дам жизнь. Откройте, лучше,
Секрет, как эль варить».

Отец и сын стояли,
Малы', но горд их вид,
Ветра' траву качали,
Прибой внизу бурлит.
Пришлось отцу подняться,
Перекричать прибой:
«Король! Позволь остаться
Наедине с тобой.

«Мы ценим жизнь, старея.
И я её люблю,
Открыть секрет посмею», –
Шепнул пикт королю
Едва, как птаха – кроха,
А голосе – лишь грусть:
«Я эль варю неплохо,
Но сына я стыжусь.

Не ценят жизнь ныне,
Смерть детям – пустяки,
Но честь продать при сыне
Мне как-то не с руки.
Свяжи его потуже,
И брось в морской прибой,
Секрет открою тут же,
Что я ношу с собой».

Скрутили крепко сыну
Конечности ремнём,
И бросили в пучину
Его тем летним днём.
Укрыло море тело,
Лишь пенится вода,
И на утесе смело
Старик вздохнул тогда:

«Не лгал вам я нисколько:
Боялся сына я:
Как деревце нестойко,
Нестойки сыновья.
Нет, не страшусь я пыток,
Огня что впереди,
Секрет про наш напиток
Умрёт в моей груди».