Яхонтовый хмырь

Лошаденкин решил разобраться с Лошадкиным по- мужски.
Дело в том, что Лошадкин занял у него тысячу рублей и не вернул в назначенный им же день.Лошаденкин на всякий случай прождал ещё два часа, надеясь, что должник придет и отдаст долг. Но он не пришел, не позвонил, не сообщил, что нужна отсрочка возврата долга. Лошаденкин в раздражении позвонил в дверной звонок, поскольку знал адрес, по которому проживал должник. Едва он испустил возглас недовольства по причине задержки открывания входной двери, как выпалил звонок, и просунулась голова Лошадкина.Вид у него был ещё тот.Осунувшееся лицо, мешки под глазами, хрипотца при покашливании.
- Тысячу вертай, в смысле возвращай, Лошадкин.Ты должен был прийти ко мне ещё два часа назад, как и договаривались с тобой. Может память тебя подводит? Может, ты ещё ничего не помнишь, скажи.Так я тебя в асфальт закатаю, так я тебя в землю зарою, и панихиду закажу!
-Ваня, зачем эти громогласные заявления? Я же твой друг до гроба, можно сказать.Ведь мы друзья не разлей - вода.
- Верю, Вася, не поверишь но верю как хорошему, верному товарищу и другу. Но долг платежом красен, Вася.Ты же и сам прекрасно понимаешь, не так ли?
Последнее слово Лошаденкин произнес с надрывом, с твердым нажимом в голосе, пребывающем в уверенности, что долг ему вернут сейчас, и ни днем позже.
-Все понимаю, Вася.Но тыща для меня неподьемная сумма.Ваня, не умею я долги отдавать, не умею возвращать, а вот делать их у меня запросто получается.Такой уж я человек.Ну, ладно, все бывай, сквозняк дует, того гляди, что простыть могу я, - и Лошадкинстал закрывать входную дверь, но Ваня просунул в щель свою ногу,- верни мне тысячу, пока я не включил счётчик.Тридцать процентов за каждый день просрочки.

Сам понимаешь,что лучше сразу отдать все и сейчас.
- Понимаю, как никто другой, но отдать не могу, Ваня.друг!
Это выше моих сил! Я алкаш, Ваня. Войди в положение, или мне придется тебя скинуть с лестницы., несмотря на то , что мы друзья до гроба, Ванюша.П чтобы ты не приставал, не доставал, не надоедал. Вот как оно выходит, Ванечкавот как оно получается. Но я на тебя не в обиде. Не ты же мне должен, а я тебе. Не надо было занимать, ты же сам видишь, что имеешь дело с законченным алкоголиком, который мать родную пропьет.Все Иван Семенович, все Лошаденкин. Концы обрублены, мосты оборваны, узлы оторваны.

- Эх, Вася, Вася! Потерял ты друга навсегда. Теперь ты ломоть отрезанный.Теперь ты, Вася, проходимец и мошенник, вымогатель ты, Вася.
- Я вымогатель? Помилуй бог, это Ваня вымогатель у меня тыщу.  А где тебе ее возьму, когда сижу без копейки денег.
- Я прошу вернуть мне законную тыщу, ту самую, что я занимал тебе месяц назад.
- Разбогатею, отдам. Не сейчас. Сам пощвоню, или принесу., как только появятся у меня такие деньжищи.
- Я поверю тебе, Вася. Жду и надеюсь на справедливость, на твою совесть, которая должна в тебе заговорить. А теперь прощай, друг. Не поминай меня лихом.
- Не буди, Ваня лихо, пока оно тихо.
Лошаденкин развернулся и начал спускаться с лестницы вниз! Лошадкин захлопнул выходную дверь,бубня за дверью какие- то слова.Лошаденкин вернулся и стал прислушиваться к тому, что говорил за дверью друг.
- Вот ведь приставала, нудит и нудит.  а зачем он занимал мне эту тысячу, вот скажи мне, Лошаков?
Сомнений в том, в квартире ещё один собутыльник, у Лошаденкина не осталось. Он позвонил в дверь, чтоб выразить свое возмущение. Лошадкин глянул в глазок и увидел кредитора, находящегося на взводе. Предчувствуя назревающую взбучку, он не стал открывать дверь. Тогда Лошаденкин выломал дверь, взбесившись неповиновением должника.
Он ворвался в квартиру. За столом сидели два алкаша в грязных майках, в центре стола стояла початая бутылка водки, лежала на тарелках закуска.Лошаков нарезал ножиком колбаску. У Лошаденкина защемило сердце при виде этой картины, он пожева впустую губами, выражая сожаление, что не участвует в этом распитии.

- Третьим будешь, Ваня? - спросил его Володя Лошаков. Лошадкин же в свою очередь закрыл лицо руками, ожидая над собой расправы.
- Буду, Вовчик, буду, - подобрев, ответил Лошаденкин и подсел к столу, придвинув стул.
- Штрафную наливаю, - сказал Лошаков и, дунув в пустой граненный стакан, стал наливать водку из бутылки, проливая ее на стол, потому что у  него дрожали руки. Раздвинув пальцы ладоней, которыми хозяин квартиры закрывал себе лицо, Василий убедился, что никто  его не избивает, требуя возврата долга. Осмелев, Василий буквально вырвал под носом стакан водки у Лошаденкина, который протянул руку, чтобы взять стакан со спиртным. Делая неторопливые , крупные глотки, Лошадкин наслаждался поглощением водки, смакуя ее,  постанывал от удовольствия. А Лошаденкин впустую проделывал сгибательные и разгибательные движения. Потом он, не удержавшись, выхватил стакан горючей жидкости у Лошадкина, расплескав водку и остатки водки влил в себя.

- Расплескалась синева, расплескалась, - пропел Лошаков.
- Водка расплескалась, ты что натворил, Лошаденкин? Столько добра расплескал! Я выражаю тебе неудовольствие.

- Я тоже, Лошадкин, выражаю тебе артикулированием своих пунцовых губ полный антрипаж.
- Это что такое, ещё твой атрипаж?
- Не атрипаж, а антртпаж, чувствуешь разницу?
- Не поверишь, но чувствую, хотя мне без разницы, что то, что другое.
-Лошаков, он мне тыщу задолжал. И не отдает, гад ни в какую, вот ведь паразит.
- Не будем ругаться, друзья. Будем космополитны друг к другу, без этого ажиотажа, - пытался примирить двух собутыльников Лошаков, наливая в стакан водку. Он потянулся к тарелке, где лежали нарезанные кусочки селёдки.
- Валькалямчик ты мой, абидрюк моей души, - нежно проворковал Лошаков, собираясь закусить, но когда потянулся к стакану, то не обнаружил его на столе.
Не торопясь, проникаясь наслаждением от выпиваемой сорокаградусный жидкости пил ее Лошадкин.
- Ну, и шут с ней, водкой то. Доброго здоровья тебе, Василий за то, что ты выпил водку, предназначенную мне. Я за примирение обеих сторон. А главное, что обычно в таких случаях случается поножовщина, но у нас, друзья - собутыльники все тихо, мирно, без скандалов. Вот ты, Лошадкин , прощаешь долг Лошаденкина?
- Лошаков, наоборот, Лошадкин мне должен тыщу, но я отпускаю ему индульгенцию, я прощаю долг другу, - проговорил Иван Семенович, - умеешь ты, Володя, примирять друзей. Дипломатом бы тебе быть.
P.S.Лошадкин так и не отдал долг Лошаденкину. Но как мог, помогал ему по мелочам, и смог погасить задолженность своими незатейливыми услугами.