постлитературное

Что-то делал, где-то был.
"В гранд-отеле водку пил, —
в сторону, без выражения заметил, —
не стихи же в нём читать."
А читал ведь! Лишь туман интеллигентный
на Белоостровском знает всё и, как всегда,
глух и нем.
                Другие немы
до поры; уставясь мемно,
кажется, сейчас умрут
от подслушанного тут.

* * *

Света в квартире нету давно.
Снова соседи готовят говно.
Варят, и жарят, и тушат и, кажется, в скором
времени будут стирать, но это другая история.
Выйду, говном оглушённый, спущусь на крыльцо:
снова со свалки Волхонской несёт говнецом.

* * *

Всё, на что можно сетовать,
это время. Когда же и
ход его в фиолетовом
освещенье покажется,
и в уме сладкий вакуум,
аки мысь, растекается —
белой вспышкой экранною, —
ты попал, дом Иакова!

* набрать в поиске: как попасть в дом Иакова
   Иаков, не Яаков, чтобы не разорвать связь между "белой вспышкой..." и Яаковым, хотя она в какой-то степени разрывается засчёт неверного написания слова

мрак

А как на морозе растрескивались мандарины!
Представить непросто, и подано как-то картинно,
неясно, имеет ли смысл продолжать, но представить —
вполне. Не помеха и оттепель, хоть и некстати,
в которой есть что-то от щедрого нервного срыва
на пике, — психотик покоя и mad rush ленивый
и без перевода в одном. Торжества любят холод,
галдят в кулуарах текстурной наледи облой,
не видят кошмаров.

2

Контрапункт, как в седьмой Вилла-Лобоса:
один с горечью и в сердцах
предъявляет другому.

Только это всё стилизация,
стилизация, мрак, и другого
нет как нет. Так какой контрапункт там?

3

кареты мусорной лакеи,
одеты в жёлтые ливреи,
глазами страшными глядят,
игрушечные волки, блять.

А вонь идёт, она реальна.
Навязчивее, чем слякоть
февральская, грохочет. Брякнешь:
"жизнь", — а оно "существование".

"Жизнь" — устаревшее.

Двоятся эллипсы Октябрьской.
Увеличительный, стекает
дождь на глазную полусферу.
Другая — скрыта. Нервы, невры.

4

снег — это мрак. Звонок. Не могу говорить:
гроб выношу. Несу
дорожкой припорошенной, да утречком солнечным,
да с песней той, что врёт и прёт, змеясь, —
с хитрецой и напористостью
большевистской вьётся, змея,
да под рёбра как — нет, обошла;
здрасьте, мол, ЧК, ГПУ, и вечная память. Мне б теперь —
понятно, не за вами. Только кто —
за мной? Не поскользнись. Когда спускался
с подножки — не поплыл чуть было.

* * *

когда будешь для речи родной Египтом,
когда будешь для речи сякой родным,
когда будешь камерно-злым, Дорогим, то
с ней — одной и второй — невзначай разведись

до того, как одна истечёт, ища трудной
жизни — не потому что с тобой — Ханаан, —
ну, а та, надышавшись возвышенных будней, —
так корзина, по слухам, не чем-то полна,

а чего-то, — умрёт. Когда мир обесчещен
и живёт на Юзах год, а может быть, тыщу,
и в мозгу его однополушарном рыщут,
точно помесь гиены, геенны кромешной

и зарывшегося безотчётно в останки,
золотые коронки, остатки, объедки
и себя терминатора-эндоскелета,
любопытствующий поутихший страх и

порочная вечность апатии,
и во всём —  импульсивная оттепель, всё ржавеет,
истлевает, крошится, крушится и рушится,
и течёт, и ломается...

2

Были долго и радостно обречены.
Наблюдали за ними ангелы — разг.
Любопытствующий разглагольствовал страх,
вызывала невнятно-блаженные сны,

тошноту роковая апатия жертв их.
Когда мир обесчещен и живёт на Юзах,
Я заверю тебя с прямотою последней.
Я скажу тебе... эмм... Я хотел сказать...

Ум как был ненаполненным, так и остался.
Ничего не приходит на ум. Я пас.
Свет, считай, разложился, пока шёл до нас.
Вещсоздатель как был самопально-опальным,
так таким и остался.

Юзы' (арго) — юго-запад СПб

* * *

Легенд-четырёхдверка, беременный таракан.
Нива, беременная, может быть, нами.
Мир не безусловно тесен, как танк и как
хочется многим, однако не нам. Проходим дворами.

Даже зимы чума не сделает из нас большинства.
Это последнее напоминает чью-то манеру изъясняться.
Множество или хаос, вероятность и взаимосвязи,
точка разборки, дрейфующая по волнам,

мало ли, что ещё, не снившееся мудрецам. Взять бездарные,
выше строфой приведённые домыслы, данные,
склонную к превращениям истину-замарашку
или движение прочь от принципа вещи-в-себе: курс на Апрашку!

Парадоксально, но правда: сновидят от обратного
твои мудрецы. Им невнятным кажется всё понятное.
Пе'режили фараона, всё же, не всем, как Ионе,
пересидеть, и корона "шин" — недоступная бронь для них.

        21.11.2022