Любовь и Бабочки

                Крылья бабочек!
                Разбудите поляну
                для встречи солнца.   
                (Мацуо Басё)


Как славно наблюдать порханье бабочек
на просеках извилистых лесных!
Под робкое "фьюи́ть-ти-те-тю́" рябчиков
вдали от шума су́толок людских,
где ветер тихо шелестит мне: "Расскажу
историю влюблённых — Лян и Чжу...

Любви предание без зе́лий колдовских,
без крови и насильственной борьбы, –
ничтожен цзянь для восславления любви,
бессмысленны интриги там, грубы…"
Так пел мне ветер среди зелени полян
о чувствах бескорыстных Чжу и Лян.

Про пылкость сердца китаянки молодой
про живость безупречного ума,
как с поглотившей небеса кромешной мглой
не совладала девушка сама, –
и не спасли тогда ни слёзы, ни мольбы
златую нить совместной их судьбы.

Истосковавшись по любимой умер Лян,
не пережив в беде печаль разлуки.
Неугомонный братец Ветра — Ураган
надёжно подтверждал все эти муки, –
когда он вскрыл могилу, будто шурф,
без страха кинулась к возлюбленному Джу.

Сердцам влюблённых с долей не смириться,
презрели смерть и к высям устремились,
ведь превратились в огненном горниле
в двух бабочек — чудесных, златокрылых!
С тех древних, незапамятных времён
Китай любовью их нетленной окрылён.





Иллюстрация — коллаж на основе рисунка китайской художницы Сун Юнь Хуа

* цзянь — обоюдоострый прямой меч, используемый в течение последних 2500 лет в Китае

Post scriptum:
       Легенда о любви Лян и Чжу появилась тысячу лет назад во времена династии Цзинь (III-V вв.) и до сих остается одним из самых любимых китайских народных сказаний. По мотивам легенды были созданы анимационные и художественные фильмы. В 1959 году на сюжет древней легенды студенты Шанхайского музыкального училища Хэ Чжаньхао и Чэнь Ган написали скрипичную симфонию "Лян-Чжу", которая позже получила международную известность и стала самым знаменитым произведением за всю историю классической музыки Китая. Сюжет "Влюбленных бабочек" (именно так в Китае часто называют это сказание) мало похож на сюжет "Ромео и Джульетты". Общее в них — возраст героев, но там нет дуэлей, отравлений и шекспировских страстей, а отражены непоколебимость духа, верность и чувство долга.


Одинокая бабочка
кру́жит и кру́жит — но всюду
перед нею камни…   
                (Танэда Сантока)

       Стихотворение Иосифа Бродского «Похороны Бобо» датировано 1972 годом, — это год эмиграции поэта, оно настолько зашифровано и замысловато, что его тайна до сих пор считается так и не разгаданной. Как только не препарировали и не расчленяли его по частям и смыслам! Безусловно — многослойность текста завораживает, поэтому пишущие об этом стихотворении интерпретируют его по-разному, сам Бродский пояснял Томасу Венцлова 19 марта 1972 года, что "Бобо — это абсолютное ничто", тем самым то ли запутывая разгадку, то ли намекая на очевидную разгадку — Бродский писал о своей душе! Ссылка, самоизоляция, вынужденная эмиграция за границу — разве это не повод так писать о своей скоропостижно умирающей душе?!
      «Мне горько уезжать из России, — обращался Бродский к генсеку Брежневу. — Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей. Всё плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством. Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти; или на бумаге» …
     ...Бобо – Бабочка Иосифа Бродского – Психея, его Душа и дыхание в неразрывной связи с Родиной, которая предала его – Святой Дух - в Триединстве Отца (Бога) и Сына (Человека) – это Абсолютное Ничто... Что знали в той стране о душе? Что понимали о ней... но всякий русский и тогда, и теперь знает ещё с младенчества, что бобо — это БОЛЬНО!
        Бедный, бедный Ёся…
        когда я читаю твои стихи, моя душа сливается с твоей Душой, перетекая вместе с ней в Абсолютное НИЧТО… 

               - 1 -

       Бобо́ мертва, но шапки не долой.
       Чем объяснить, что утешаться нечем.
       Мы не приколем бабочку иглой
       Адмиралтейства — только изувечим.

       Квадраты о́кон, сколько ни смотри
       по сторонам. И в качестве ответа
       на "Что стряслось" пустую изнутри
       открой жестянку: "Видимо, вот это".

       Бобо мертва. Кончается среда.
       На улицах, где не найдешь ночлега,
       белым-бело. Лишь чёрная вода
       ночной реки не принимает снега.

                - 2 -

       Бобо мертва, и в этой строчке грусть.
       Квадраты окон, арок полукружья.
       Такой мороз, что коль убьют, то пусть
       из огнестрельного оружья.

       Прощай, Бобо, прекрасная Бобо.
       Слеза к лицу разрезанному сыру.
       Нам за тобой последовать слабо́,
       но и стоять на месте не под силу.

       Твой образ будет, знаю наперёд,
       в жару и при морозе-ломоносе
       не уменьшаться, но наоборот —
       в неповторимой перспективе Росси.

                - 3 –

       Бобо мертва. Вот чувство, дележу
       доступное, но скользкое, как мыло.
       Сегодня мне приснилось, что лежу
       в своей кровати. Так оно и было.

       Сорви листок, но дату переправь:
       нуль открывает перечень утратам.
       Сны без Бобо напоминают явь,
       и воздух входит в комнату квадратом.

       Бобо мертва. И хочется, уста
       слегка разжав, произнести: "Не надо".
       Наверно, после смерти — пустота.
       И вероятнее, и хуже Ада.

                - 4 -

       Ты всем была. Но, потому что ты
       теперь мертва, Бобо моя, ты стала
       ничем — точнее, сгустком пустоты.
       Что тоже, как подумаешь, немало.

       Бобо мертва. На круглые глаза
       вид горизонта действует, как нож, но
       тебя, Бобо,  Кики  или  Заза́
       им не заменят. Это невозможно.

       Идёт четверг. Я верю в пустоту.
       В ней как в Аду, но более херо́во.
       И новый Дант склоняется к листу
       и на пустое место ставит слово.