страшный сон

* * *
Лежу в темноте. Толи сплю, толи нет,
Смотрю сквозь закрытые веки.
Напев колыбельный давно уж допет.
Лишь цепи скрепят на шнеке…

И ветер качает… кровать? Не кровать,
А тесную домовину!
И сил нет ни вырваться, ни убежать…
Неужто вот так я сгину?!

Наверное, это кошмарный сон…
А вдруг, это летаргия,
И колокольный тоскливый звон -
Моя церемония похорон,
Судьбы моей перипетИя?!

Прозрачные тени вокруг гроба стоят
И тризну прощальную правят.
Я слышу - дрова подо мною трещат,
А пламя уж тело жалит.
 
И  крик в горле комом тугим застрял,
Мне голос уже не подвластен.
Но тут вдруг внезапно пред мной воссиял
Портал в изразцах и  пилястрах.

И Некто незримый из гроба  поднял
Мое непослушное тело,
Поставил на землю и за руку взял.
И тут же вокруг потемнело.

Единственный  выход - портал впереди.
Я робко в него шагнула,
И вмиг за спиной зашумели дожди,
И холодом потянуло.

Шипели и гасли дрова под дождем,
Дым едкий курился во мраке.
А те, кто меня хоронили живьём,
На углях плясали сиртаки.

Застыла в портале я на полпути,
А Некто меня за собою
Всё звал и тянул, призывая идти,
Познать этот мир за чертою.

Я сделала шаг. Нет, скорее вплыла,
И бездна меня заглотила.
А в ней - слева мрак, словно там пустота,
А справа - большое Светило.

Хотела к Светилу направить стопЫ,
Но Некто мне вновь не позволил.
Во мраке на крючьях висели гробы -
Вот к ним он идти приневолил.

Удушливой ужас волной накатил.
Плыву средь гробов скрипучих
Как дух я бесплотный. За мною следил
Из тьмы страшный глаз паучий.

Мохнатые лапы качали гробы,
С них в очередь крышки срывали.
И с жуткими всхлипами слезной мольбы
Ко мне мертвецы вылезали.

Пустые глазницы, безгубые рты,
Не плоть, а гнилые клочья.
Истлевшие руки, как будто шипы,
Тянулись мне выколоть очи.

С чудовищным воем хватали меня
За волосы, руки, рубашку,
Но не терзая, а словно гоня
Туда, где струилось свеченье огня.
И вдруг стало мне не страшно.

Шагнула к огню. Оглушили сперва
Гвалт, вопли и стоны печали.
А следом за шумом пришла тишина…
Словно меня тут ждали…

Пред мной развернулась бескрайняя ширь
Пугающей панорамой.
Как будто какой-то безумный факир
Трудился над этим бедламом.

Здесь хлопанье крыльев и крик воронья
В разрушенных колокольнях,
И кольев чернеющих острия-
Зловещие изголовья.

Зловоньем чадили  глубокие рвы -
В них души, попавшие в сети.
Вериги на грешниках и кандалы…
А плоть их терзали зловещие псы -
Забытые Богом дети.

И рвали ошейники, цепи, ремни
В ловушках своих нечестивцы,
Моля ниспослать им спокойные дни.
Но в мраке и хладе , в крови и грязи
Месили тела колесницы.

Неясыть, проснувшись  летела на крик
И плотью себя насыщала.
Кровь с пеплом вливалась в голодные рты,
Кормила, кому было мало.

Трещали костры, клокотали котлы,
И алкали крови плети.
Раззявили жадно шипастые рты
Без жертвы голодные клети.

И бились отчаянно в страшных сетях
Нечистые души-калеки…
А Некто на это смотреть заставлял,
Неведомой силой мой взгляд направлял
Сквозь плотно сомкнУтые веки.
 
И он мне сказал, я услышала глас
Того, кто со мною шёл рядом:
«Гляди.  Клетка словно бы выгодный брак:
Расчёт - для любви преграда.

А плети сии беспощадно секут
Того, кто готов унижаться.
Достоинство с честью здесь истекут
Кровью. Без воли сражаться.

Котлы, что кипят - то обида и злость:
В них варятся гневные души.
Растить их в себе - что забить в крышку гвоздь
И светлую радость разрушить.

И тонут в смердящих глубоких рвах,
Кто чествовал лживость с фальшью.
Враньё, клевета, изливаясь из рта,
Утянет их глубже и дальше.

А бремя предательства - кандалы
И ржавые грязные цепи.
Всю жизнь их таскать, хоть они тяжелы!
И заперто сердце в склепе.

За каждый поступок - расплата сполна,
Коль лжеидеалы воспеты.
Их души - как эти амбары зерна,
Гнилого как минимум в трети…»

Вокруг, полыхая, гудели костры
Корысти, бесстыдства, наживы
И алчности - язвы недУжной души,
К богатству и злату  ревнивой.

Ручьями текла в страшном зареве кровь,
Мешаясь с слезами и болью.
Сей чуждый мне  мир - беспощаден, суров -
Сжирал обделённых любовью.

Ландшафт незаметно пошёл на подъем.
Уродливых душ вереницы
В лицо мне шипели: «Останься! Убьём!»
И сыпались  страшным беззвучным дождем
На голову мёртвые птицы.

Когда же наступит кошмару предел?!
Зачем меня сделали зрителем?!
Не счесть  окровавленных сломанных  тел ,
И мертвых голов их властителей!

По трупам, костям и по пеплу я шла,
По углям, песку и  могилам…
Костры побледнели ,  истаяла тьма…
Я к чудному вышла Светилу!

Оно - не Светило, а словно бы вход
Туда, где залечат мне раны,
Где ждут меня радость, покой и восход!
Но Некто не дал мне рвануться в полёт:
«Не надо. Тебе ещё рано!»

Стих грай оголтелого воронья…
Тяжелое одеяло
Топило в пучине кошмаров меня,
Держало, не отпускало.

Промокла подушка от пота и слез,
И простыни сбились комками.
Из горла рыданье наружу рвалось,
Его я сдавила руками.

И вмиг осознала, что я не в Аду,
И мир этот просто мне снится!
Я шла в этом сне, как по тонкому льду,
Я видела в душах и мрак, и вражду,
Мне Некто дал в них погрузиться!

Зачем? Нет ответа. Но буду искать
В том сне я сокрытые смыслы…
Не раз ещё будут меня посещать
О жутком видении мысли…

(С) Алексей и Ирина Поляковы, октябрь 2022 г.
Иллюстрация: «Вселенские хроники», (с) Алексей и Ирина Поляковы, 2019г.