всё клин

Ведь было, приходил. Его распяли.
Откуда знать, придёт ли снова он.
А вдруг опять распнут его? Толпа ли
забыла - с глаз долой - из сердца вон.
Всё помним - генный код и всё такое,
да толку что? Всё списано войной.
Уснула совесть, нас не беспокоя.
Мой враг, постой, присядь, поспорь со мной
о вере, о пришествии Христовом.
Куда ни кинь - всё клин. Земля кругла.
Кричишь - вам что? И я в ответ - а что вам?
Ноябрьский сад, раздетый догола,
смоковницы владеют серой зоной -
ни вам, ни нам. Куда Христу идти?
Любая ночь становится бессонной -
нас мало, подкрепление в пути.
А кто кого - посмотрим, кто сильнее,
кто крепче бьёт, кто режет не боясь.
Пришествие? Пожалуй, ахинея.
У нас война, и это кровь и грязь.
И сколь её ногами ни меси я,
увы, не выжить, смерти сторонясь...
Но есть вопрос - когда придёт Мессия,
простит ли он кого-нибудь из нас?

***

В обычной жизни скромен, как монах,
но вот замкнёт - исчезнет на неделю
и путается после в именах,
и что-то вспоминая еле-еле,
бормочет, как бы в полузабытьи -
кого любил, в кого стрелял - затёрто
желанием от прошлого уйти.
Но кровью пополняется аорта
и тихое житьё опять не всласть -
всё пресно в жизни без адреналина.
Нужна любовь... Откуда бы взялась.
Нужна стрельба и дым, и дождь, и глина
раскисшая и скользкая, и вкус
особенный, заманчивый для зверя.
И мысль - пойду, немного развлекусь,
повою на луну в осеннем сквере.
А скромность испарилась - ни следа,
штык-нож, рюкзак, поношенные берцы.
Он снова исчезает в никуда,
не в силах к тихой жизни притерпеться.
Вернётся, тихо скажет - ну и ну,
вот это дал - ни денег, ни хоромин...
Обнимет всех детишек и жену,
и станет вновь, как прежде, тих и скромен.