Один день из жизни Степана Игнатьевича

 Дед Степан скрипнув половицами вышел на улицу. Его дом стоял на  отшибе деревни.
Рядом вросли в землю брошенные дома, но ближе к дороге жили в еще  крепких домах несколько дачников- пенсионеров, приезжающих на лето. Они, хоть и купили квартиры в Вологде, но не хотели бросать родительские дома - родину детства.
 Теплый осенний ветерок взлохматил седые волосы на его голове, пощекотал густую бороду. Он прошел заук, вдоль палисада, посмотрел на петляющую змейкой дорогу вдоль деревни. Три столба с уличными лампами освещали небольшие участки тропинки, идущей по деревне. В соседних домах, где жили дачники, через занавески,пробивался тускловатый свет.
Степан стоял и вслушивался, как разговаривает вечер. Желтые листья падали на поблекшую траву, иногда подставляя свои бока под свет фонарей, поблескивали опустившись на землю. Внизу под холмом журчал перекат. Речка перекатывая свои воды через камни, будто сердилась: то недовольно бурчала, то успокаивалась. Недалеко с шумным всплеском на воду сели утки, произнося свое довольное -кря, кря, кря.
 Дед вглядывался в вечернюю вдаль, ища лучи света от фар машины, но их не было.
Тяжело выдохнул переживая, и тут увидел, как на повороте две полоски света разрезали вечернюю темноту. На душе сразу отлегло, по сердцу промчалась  радость. Он развернулся и потихоньку заковылял к дому. Поднялся по ступенькам, снял грязные калоши около дверей с валенок, прошел на кухню ставить самовар. Вылил кипяченую воду из самовара в трехлитровую банку, налил в него чистой родниковой воды. Положил  на края самовара десяток куриных яиц, закрыл волох, на угольную трубу в самоваре надел конфорку, опустил березовых углей внутрь трубы, затем нащипал осиновой лучины, поджег ее, опустил на угли. Приоткрыл юшку в русской печке, снял с душника крышку, поставил небольшую железную трубу с самовара на душник. Огонь в самоваре загудел почувствовав тягу, потом запел свою песню.
   Машина подъехала к дому. Было слышно, как закрываясь хлопнули дверки. Дед Степан вышел в коридор встречать гостей. Две внучки Даша и Маша тихо поднимались по ступенькам крыльца. Даша была постарше, ей  исполнилось шесть лет в мае. Она  аккуратно, поддерживая за руку , вела младшую сестренку держа за руку, помогая подниматься по высоким ступенькам крыльца. Маше 10 ноября исполнится  три года. Дед взял обоих внучек на руки и занес в дом. Девочки быстро разделись, прибрали свою одежду, забегали вокруг русской печки, уставшие от долгой дороги в машине.
Маша увидела большого серого кота на полу, осторожно подошла к нему, наклонилась,  стала гладить. Кот замурлыкал от такого внимания, но вскоре быстро встал и в два прыжка запрыгнул по приступку на печку.
Игорь и Татьяна с сумками в руках зашли в дом. Дед уже поставил самовар на стол, открыл волох, достал на тарелку вареные куриные яйца. Дом, как будто ожил , после долгого молчания. Девочки наперебой рассказывали маме про кота. Разобрав сумки все присели за большой деревянный стол с резными ножками, накрытый чистой белой вышитой скатертью. Разливая чай  по чашкам Степан тихо улыбнулся в свои усы, он был рад приезду сына с невесткой и внучками. До этого они приезжали во второй половине мая на посадку картошки. Огород пахали трактором , нагоняя после вспашки   боровки окучником. Маша тоже старалась помогать. Она брала картошину с проросшими ростками и тихо отпускала в боровок ростками вверх. Дед хвалил ее: " Вот молодец, вот умница!" Произносил похвалу ласково, нежно, а Даша до того убегалась по глубоким боровкам, что после посадки огорода пришла домой, разделась, села на диван и почти сразу заснула. Игорь так и не догулял двухнедельный отпуск, вызвали на работу. После отъезда он звонил сначала каждый день, потом один раз через два дня, а ближе к осени, раз в неделю.  Отец не обижался на сына, принимая обстоятельства такими какие они есть. Иногда вечером сидя на скамейке вздыхал молча, а мысли бежали в его голове - работа, есть работа, видно занят сильно, все-таки компьютерные технологии.
Весна была какая-то нескладная, днем тепло, а ночью иней, прохладно.
Весной и летом скучать некогда, время летело быстро  за  работой, как ветер.
Тут прополол, там поворошил, тут поправил - уже обед. После обеда травку скошенную перевернул граблями, чайку попил, травку на сеновал сухую прибрал, уже ужин, после ужина полил из лейки помидорчики и огурчики в тепличке дождевой водой из бочки, на речку сходил, посидел на закате с удочкой, стемнело - пора спать.
  Дед Степан любил рыбачить, не всегда правда получалось. Вот и сейчас, он встал из-за стола, прошел к холодильнику, достал пятикилограммовую щуку. Игорь аж присвистнул от удовольствия:" Вот это да!" Разрезая рыбину на большие куски хозяин молча улыбнулся в седые усы. Он знал, что щука понравиться сыну, которую купил за три бутылки самогона у заезжих рыбаков .
Девочек отправили спать в теплую спальню за русской печкой, они устали от дальней дороги, от полученных впечатлений за день. Татьяна вымыла чашки и тарелки, после еды, тоже спряталась в кути за занавеской. Отец достал из шкафчика бутылку самогонки настоянную на травах, две стопки. Коротко произнес: "За встречу." Чокнулись, выпили, закусили копченной щукой. Игорь начал разговор издалека постепенно подходя к главному . Он звал отца с собой в город в четырехкомнатную квартиру. " В клетку меня посадить хочешь?"- Сказал, как отрезал отец. Игорь чуть не подавился от сказанных слов:" Да ты чего, пап, живут люди в городе, гуляй сколько хочешь по Вологде, как девочки тебе рады." " Я сказал нет, и все, на этом наш разговор закончен," - громко произнес Степан. Помолчали, каждый думал о своем. " Годков, конечно, мне много набежало, не каждый доживет до моих лет, но умирать дома буду и никуда не поеду".- Еще раз более убедительно ответил  отец сыну, вытер руки бархатным полотенцем и ушел спать.
Проснулся с рассветом, умылся, взял подойник, спустился во двор, который был во второй половине рубленого дома под сеновалом. В ясли  положил охапку сена овечкам, привязал козу Машку за рога к изгороди. Вымыл вымя теплой водой, вытер насухо фартуком, подоил. Отпустил козу к сену, она подошла к овцам, растолкала их рогами и устроившись посредине, стала медленно жевать зеленую сухую траву, изредка поддавая то одной, то другой ярке. Хозяин сходил в дом принес нехитрую похлебку животным , насыпал зерна курицам. Петух  взлетел на жердь и запел своё ку-ка-ре-ку..., протяжным звонким голосом. Степан сидел на ступеньках и внимательно смотрел ,как умиротворенно жуют овцы сено, а на душе было легко и чисто. Придя домой затопил русскую печку, печка разгорелась, дрова потрескивали чуть слышно, поставляя свои бока под яркие языки пламени. Он процедил молоко через марлю, развел водой, поставил на маленький огонек газа, засыпал овсяных хлопьев на глазок в чуть теплое молоко, постоянно. Встал рядом с газовой плитой, медленно помешивая хлопья в подсоленном молоке ложкой, чтоб не подгорели. Сварил кашу, вылил остатки молока коту в банку, налил в умывальник теплой воды. Включил насос накачал бочку воды из колодца, стал ставить самовар.  Самовар запел, хозяин подошел к окну.
Первый иней лег на зеленую подросшую отаву около дома. Под первыми лучами солнца, крупные капли от оттаивающего инея, блестели переливаясь, прежде чем скатиться на землю. Над рекой поднялся густой молочный туман. Он висел над рекой словно дым, казалось, что природа как будто прячет красоту от постороннего глаза. Заварив чай с травами, поставил самовар на стол, выпил бокал крепкого ароматного чая. Степан вышел на улицу, оставляя дорожки  следов на росе спустился к речке, подчерпнул из ключика родниковой воды, поднялся в горку заглянул под елочку, срезал десяток рыжиков в кепку. Гости еще спали, он ошпарил рыжики кипятком, хвойный аромат растекся по всему дому, слил воду чуть-чуть подсолил их. Угощение готово,- подумал он.
Солнце выкатилось из-за леса, брызнуло светом в окошки, будто говорило - пора вставать.
Дед загреб красные угли на загнету клюшкой, обмочив помело в воде, подмел под в печке. Поставил заранее приготовленные хлеба на шесток, подождал минут пятнадцать пока упадет жар, затем аккуратно поставил выпекаться хлеба в печь , прикрыл заслонку, наполовину закрывал дымоход юшкой. Минут через двадцать достал подносы из печки , развернул их, отправил допекаться в печь .
Тихо скрипнула дверь, по лёгким шагам Степан расслышал невестку.
Доброе утро, Степан Игнатьевич,- произнесла Татьяна подходя к умывальнику. Холодная вода обожгла ей лицо после сна приятной свежестью, на щеках вспыхнул румянец, придавая красоту . Каштановые волосы до плеч, связанные резинкой в узел, придавали женщине какую-то загадочность. Она вытерла лицо махровым полотенцем, спросила - "Вам помочь?" Степан молча мотнул головой, доставая хлеба из печки. Снимая с противеньев на широкие осиновые дощечки караваи, он протирал их поджаристую корочку сверху сливочным маслом, укладывая на кухонном столе. Овсяная каша в печурке, наверное не остыла,- разрезая каравай ржаного хлеба на ломти, сказал он . "У вас так хорошо спиться," - произнесла Татьяна  присаживаясь за стол.
Где-то в глубине души скребло от вчерашней беседы с сыном , но сегодня все получилось, даже хлеб упекся, коза отдала всё молоко.
Игорь зашёл в дом и удивился тишине. Жена молча пила чай с травами, наслаждаясь их ароматом. Он прошел к столу, налил себе бокал чаю из шумевшего самовара и тут зазвонил телефон. Секретарша мелодичным голосом  произнесла:" Игорь Степанович у нас вчера было отключение света, мы не можем запустить четыре видео камеры на пульте охраны". Игорь перезвонил на пульт охраны предприятия , давал ценные указания, но ничего не помогало, камеры не включались." Надо ехать, Татьяна, у нас как всегда не слом, так вывих," - произнес печально Игорь.
Жена молча встала и пошла будить девчонок. "Отец куда то ушел?" - спросил он . Он на речку ушел, я видела в окошко,- ответила Татьяна. Игорь оделся, вышел на улицу, спустился с горки к реке, увидел отца. Сначала он хотел крикнуть, но передумал. Остановившись на мгновение замер, наблюдая как отец ловко вытаскивает из воды некрупных сорожек. Отец снимая с крючка пойманную плотвичку, отпускал ее в ведро с водой. Степан обернулся чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд. Он увидел сына, смотал две удочки, взял ведро с пойманной рыбой, поднялся на горку. "Что случилось?",- спросил он сына. "Да, опять аврал на работе, над ехать, извини нас, что редко бываем," - ответил ему Игорь.
Да ладно, что уж тут поделаешь, надо так надо,"- ответил ему отец и медленно двинулся в сторону дома. Дед обнял внучек у машины, невестку, сына, потом сел на лавочку, бросив на нее сухой половичок с изгороди. Махнул вяло рукой в след уезжающей машине.
"Вот так любимая, дорогая Аннушка, приехал и снова в путь ,даже на могилку к тебе не сходили," - с горечью бормотал себе под нос Степан. Три годика, как тебя нет , но ты всегда со мной рядом...- задумался он глядя на белую полоску пыли от машины. На глаза накатились слезы, он простонал от бессилия перед ситуацией. А что толку. А ещё уговаривал меня ехать в город, бросить тут всё просто, да непросто будет вернуться обратно. Здесь каждый метр земли, каждая тропинка, каждое дерево, даже река - все живое и живёт само по себе независимо от нас. Встану с утра помолись , как умею, и на сердце легко и чисто, выйду на холм, где с тобой Аннушка сидели вечерами под закатным солнцем. Красота то какая! Город -это машины, туда сюда, сюда туда, хлеб неизвестно из чего пекут, вода и та с хлором и отбеливатель ещё добавят,- сидя на скамейке, разговаривал сам с собой. У меня здесь все живое, чистое, светлое, ни шума ни гама, родное с детства, и лягу я к тебе под бочок Аннушка , да видно рано ещё, не пришло мое времечко. Серый кот прыгнул к нему на колени, Степан запустил свою пятерню в шерсть кота, изредка поглаживая его. Кот замурлыкал, как будто успокаивая своего хозяина.
На землю тихо опускался вечер, темно-красные листья черноплодной рябины переливались в лучах солнца на закате, как искорки -года его непростой жизни. ..
Он встал со скамейки и не спеша зашагал к дому, оставляя полоски одиноких следов на зелёной отаве осени.