Мудрец и ученик

«Да будет так!» - сказал мудрец когда-то
И подозвал к себе ученика:
«Запомни! Гневаться на мир не надо,
Ведь он проучит точно и наверняка…»

Но ученик, забыв о наставленьях,
Решил померить силы с мудрецом.
Достал ножи, наполнившись волненьем,
Окутать возжелая вечным сном.

Он подойдя с ножами очень близко,
Услышал снова мудрые слова:
«то чувство, что причиной стало веской,
Это не злость, это твоя война…

Я понимаю, что теперь все беды,
Ты хочешь мне отдать и даже покарать,
И кажется тебе, что страшно вредно
Теперь со мною вместе в жизнь шагать.

Твоя душа погрязла в тех мученьях,
Что люди называют вечным злом,
Но я-то верю, что твои сомненья,
Однажды обернутся лишь добром!

Я рядом был с тобою, сколько помню,
Делил с тобой и веру, ученик!
Ведь ты давно являясь птицей вольной,
Летать с моими крыльями привык.

Ты должен знать, я тоже много видел,
Хоть нож и твой, но жизнь в моих руках,
И если ты меня так сильно ненавидел,
Взмахни! И по ветру пусти мой прах…»

Ножи блестят над мудрой головой,
Решил и ученик сказать свое:
«Склонись же старец ты передо мною!
Теперь ты слаб и все теперь мое!

Кому мудрец свои нравоученья,
Ты сможешь в небесах преподавать?
Лишь дети у тебя как крест мучений,
Стараясь выжить, будут выживать…

Прощай старик! Скажи же на прощанье,
Всем тем, кто слепо верует в тебя,
Что ты отдашь мне все воспоминанья,
Чтоб я их переделал под себя!»

«Не стоит ждать, склоняться я не стану,
Ты веришь в силу? Что ж, пусть будет так,
Чтобы не видеть, я спиною встану,
Но знай, погубит черный в сердце мрак.

И не успев спиною повернуться,
Вонзил ножи в него, тот самый ученик,
И так отчаянно пытаясь размахнуться,
Он даже не услышал встречный крик.

И кровью умываясь и гордыней,
Тот ученик ножи покрепче сжал:
«Я буду править! Я мудрец отныне!»
А старец тихо, но с уверенностью встал:

«Мой друг, моя душа и совесть,
Я называл тебя – мой ученик,
Твое сознанье разметала горесть,
И я не знаю от чего твой гнев возник…

Когда ты был совсем еще ребенком,
Я защищал тебя, как всех своих детей,
Когда же ты успел стать тем подонком,
Что близких не считает за людей?

Так слушай, я не раз был в душу ранен,
Все тело шрамами покрыто навсегда,
Вот только я терпимостью прославлен,
И не склонялся пред врагами никогда».

Смахнув слезу и истекая кровью,
Старик прижал ученика к себе,
Ведь он мудрее, болен, но не сломлен,
«Я рядом, пусть даже в вечном сне…

И мне придется, друг мой, защищаться,
В последний раз прошу – остановись!
Тебя не погубить меня, ты не старайся,
Ведь я и есть и смерть твоя, и жизнь.

Не понимая слов, не обернувшись даже,
Тот ученик бежал, забрав своих детей,
Бежал, крича: «не стану другом вашим!
Приду с войной, на много-много дней!»

А тот мудрец, печальный, но окрепший,
Все строил свой разрушенный барак,
Шептал молитвы голосом уставшим,
И тихо плакал: «что ж, да будет так!»

Быть может, автора камнями закидают,
Все те же дети, того ученика,
Которые наверно понимают,
Кому же адресованы слова.

Тот ученик соседом оказался,
что поселился рядом на века.
Со временем он так и не признался,
Что выдумал тогда себе врага.

Забыл, как вместе против зла стояли
И как мудрец в обиду не давал,
И как историю совместную писали,
И что старик его не предавал.

Учеником быть – это быть надеждой,
Это идти за мудрым до конца,
Чтоб исторической ошибкою как прежде
Не стать… и превратиться в мудреца.