Дюссельдорф. Пейзажи из дыма

.



Мы встретились у музея Kunstpalast и решили пообщаться в  ресторанчике Rubens (Kaiserstrasse 5). Не успели мы расположиться, как она достала из своей сумочки небольшие бумажные листки и положила их на столик. На каждом из них было что-то написано. Я пригляделся:  «Niemand» «Ins Nichts» «Das Wort» «Wort an Wort» «Dichten» «Untergang» и еще много других, похожих. Ее взгляд предлагал начать игру.  Я взял первый листок и прочитал на его обороте: Ich trinke meine Augenblicke (Я пью свои мгновения до дна. / Я знаю: это я. От А до Я.) она вытащила из середины стопки свой - Wer bin ich… (Кто я, когда я не пишу стихов. / Когда грущу – в стихи вся грусть уходит, / Когда я радуюсь, – стихи приходят. / И кем я стану, – вне своих стихов...)… Листки стали складываться, образуя Пейзажи из дыма…

в пейзажи из слов


В Слова приходим мы. Из Слов уходим.
Мы попадаем в разные блокноты.
Нас в пустоту листа карандаши
заводят, распинают между строчек,
понять давая этот мир не прочен,
он выведен над пропастью во ржи.
Он кем-то для чего-то нарисован.
Он будто в театральной постановке
фрагмент из декорации. Возьми,
сотри себя, сотри того, кто рядом,
того, кто встал за ним и перед ним,
оставь немного белого от зим
и желтого от осени, и дым,
и будет чем подкрашивать фасады…


Вороний грай,
церквушка ближе к полю
разрушена
я на нее смотрю
и мысли мерзнут

все по протоколу
придет заря  –
судить и сжечь зарю

вещунье света – хворост, крест и колья

и слово то, в котором ржавый крюк
ломая ребра подберется к горлу
найдя в желанье ярко жить крамолу
а в страшной смерти видя хитрый трюк

и умершая мать проснется,
встанет,
к ребенку подойдет,
коснется лба
и запоет:
спи крепче, не судьба
тебе со мной быть,
стать таким как я
пока мир терпит
сосуществованье


окно ослепло. слово слову – тень
в слова приходим мы. из слов уходим.
и Слово было Бог и Бог был день
и этот день был малой частью года
здесь нечего терять, здесь нечем жить
здесь слово – дом, в котором слепнут окна
тень – пряжа, жизнь лишь сученная нить
и вытянутые в ту нить волокна
в начале Слова было и моё
молчание, прозревшее часть года
в котором впали в полузабытьё
каминных труб полночное вытьё
и утреннее злое вороньё
и шум цехов секретного завода.



Нет дома, нет муки, пасхальный хлеб
не выпечен еще, творящим слово
соломой прелой пахнущий вертеп
еще не знает о страстях христовых
и я не знаю слова ширпотреб
верней пустое ширпотребье слово
еще не выпечен пасхальный хлеб.
а значит нет ни камня, ни покрова
есть время бегства "из" и "от" себя
есть данность, жизни нить и нить-тропа
метания скорбя и возлюбя,
есть счастье приносящие подковы
для веры в чудеса не нужен повод,
но для торцов эпох нужна скоба



в дорожной сумке звездная страна,
три острова в созвездье леопарда,
пять медных мух, протершаяся карта,
четыре черепахи и стена,
та за которой звездная страна
другая, с перебитыми краями,
в которой кровь застыла и слюна
и все закрашено вокруг крестами
за ними снова звездная страна
совсем другая, годы ледяная
в ней невозможна оторопь цветная
в ней ледяное солнце и ночная
печать на всем, и та ведь не видна…
зачем иду туда, где нет меня…

верни мне тело волосы глаза,
холст, дым, и чтобы светлая слеза
катилась по щеке. Чтоб в сердце солнца
я смог увидеть черного дрозда,
…тебя в воздушном платье облаков,
на пальцах тонких радужные кольца,
чтоб смог услышать в сплетнях колокольцев,
как радуется павшая звезда
стихам твоим, из сотен голосов
составленных, как будто то коробки
для переезда из земной подсобки
в небесный град, стерев из дневников
воспоминания о незнакомце,
вернувшемся с банойских островов.


После той игры прошло много лет, а те листки все продолжали складываться в пейзажи из дыма, но со временем в них угадывались только фрагменты, которые становились все меньше и меньше…


Роза АУСЛЕНДЕР (1901-1988)
в тексте использованы переводы Давида ГАРБАРА


Nicht fertig werden…

Не торопись до срока умирать.
Удары сердца не считай со страхом.
Позволь дельфинам в море танцевать.
Попробуй жизнь прожить свою с размахом.
Прислушайся к тому, что дал нам Бах.
Ко Льву Толстому обратись, коль сможешь.
Не проводи в стенаньях жизнь, в мольбах.
Живи взахлеб, – и тем другим поможешь.
Не торопись до срока умирать.


Bluten….

Когда глядится ночь в мое окно,
И в звездном я плыву во тьму вагоне,
В какой-то фантастической погоне
За мной следит видение одно.
Летит в кровавом мареве Земля,
Я вижу сонм влекомых в печи Ада
Я не хочу! Нет, мне туда не надо!
Но мой вагон спешит туда..., туда...


Ich weiss nur….

«Чего хочу я», – спрашиваешь ты?
Но я не знаю. Право, я не знаю...
Я знаю лишь, что я еще мечтаю...
И жизнь моя – еще мои мечты...
Я человек. И Тысячи смертей
Во мне живут. Живут. Я это знаю.
И я всю тысячу прожить мечтаю...
И нет мечты бессмысленней моей...


Mein atem….

В моих глубоких снах – из крови росы,
Смеются тускло звезды мне в глаза.
И на простые детские вопросы
Ответить просто так уже нельзя.
Из прошлого я вся. Закономерно,
Все, что во мне, наследует меня.
Но знаю я, – и это достоверно:
Сейчас мое дыханье – это я.


Ich stehe ein…

Я шла с моим народом по пустыне.
Вода и манна были нам даны.
Но выпиты и съедены они.
Все кончилось. Нет ничего отныне
Как меж оазисов теперь бреду,
От слова к слову я века скитаюсь.
Я устояла! Словом я питаюсь.
С ним побеждаю горе и нужду.


Orakel…….

Когда приходит смерти наш черед,
Нам неизвестно, – Рок не сообщает.
Он голубя с известьем присылает.
Вот голубь вьется у твоих ворот,
Но он молчит – он не откроет рот.
Он лишь у них литанию читает.
Возможно, это твой пришел черед.


Le Chaim…

Входи, располагайся, Агасфер!
Забудь, что за тобою стаей волки.
Входи в суббот распахнутую дверь.
Снег отряхни, стряхни иголки.
Мы счастливы, что с нами ты теперь.
Входи, брат. Лехаим, брат Агасфер!



Ins Nichts….

Я записалась в вечное Ничто
И запись эта, как залог Бессмертья.
Надежда сохраниться после смерти –
Уйти навек в бессмертное Ничто.


Der Schlussel…

Где ключ от дома, в коем я живу?
Язык – мой дом, а ключ от дома – слово.
В безмолвии я тысячу дверей
открыть готова
я открыть готова


Mein Schlussel…

Вот ключ от дома. Ну, а дома нет.
Иду с ключом своим от дома к дому.
Где слесарь-вестник, с тем ключом знакомый?
Но нет его, – ведет к могиле след.


Koniglich arm….

язык мой беден, окровавлен рот
Но я шепчу разбитыми губами.
В Безмолвье Слово. Смерть не стой меж нами.
Пусть в Слове воскресает мой Народ.


Sekunde…..

Как долго ждать способен человек
Ответа: год, секунду, вечность, век?



Verst;ndnis…..

Мы перестали понимать слова






__________

в работе