Сильные духом

Сильные духом.

Посвящено советским морякам, унесённых
На барже «Т- 36» штормом в океан, и как они сумели выжить,
Находясь там 49 дней.

Первая часть.

Январь 1960 года

Больше полтора месяцев там,
Ребят военных четверо, 
В открытом были океане,
На барже. В шторм их унесло.

(«Т – 36» - самоходная баржа)

Однако члены экипажа,
Не приспособленные же,
Плавать в открытом океане,
Сумели выжить всё равно.

А как это тогда случилось,
Как в океан попали те,
И как сумели продержаться,
Об этом будет здесь рассказ.

Службу на острове несли те,
На Итурупе, самом же,
Крупнейшем острове, который,
Был средь Курильских островов.

Военные те относились,
К «стройбату». В штате были же,
Там гарнизона. В сухопутных,
Званиях были. В форме – все.

«Т – 36» числилась также,
В том гарнизоне острова.
Приписаны солдаты были,
К барже этой. Жили на ней.

(Но носили военную форму. В составе экипажа:
Асхат Зиганшин – татарин, Иван Федотов – русский,
Филипп Поплавский и  Крючковский Анатолий – украинцы)

Первый был младшим там сержантом,
И старшиной судна того.
А остальные – рядовыми,
В таких чинах службу несли.

Зиганшин, прошёл обученье,
На разрешение водить,
Там маломерные суда. Он,
Учился 8 месяцев.

Поплавский и Крючковский, оба,
Закончили «учебку». А,
Федотов же совсем недавно,
Был призван в армию тогда.

Единственным он был женатым.
Жена ребёнка уж ждала.
Родить в феврале собиралась,
А муж на барже стал служить.

На барже в кубрике стояли,
4 койки. Также там,
Печка – буржуйка находилась,
Радиостанция ещё ж.

(Переносная)

С баржи могли те отлучаться,
В баню и в красный уголок.
А так на ней всё проживали,
Работу свою выполняв.

Их служба состояла в том, чтоб,
С помощью баржи разгружать,
Большие корабли, которым,
К берегу нельзя подойти.

(Не имели возможности подойти к берегу вплотную.
Ибо у берега была малая глубина и каменистое дно)

Ко времени, как там случилось,
То происшествие тогда,
«Т – 36» ждала на деле,
На суше уже зимовки там.

17 января 1960 года

Но в этот день приказ был отдан,
Ещё ж раз на воду спустить,
Баржу на воду. Нужно было,
Рефрижератор разгрузить.

(С мясом, и которая долго не могла ждать разгрузки)

Две баржи на воду спустили,
Ещё ж «Т -97».
И обе встали на приколе,
В 200 метров от берега.

Тросами сцеплены те были,
К бочке вдали от берега.
Своего часа ожидая,
Чтобы работы те вести.

И экипаж баржи получит,
Полторы тонны топлива,
И трёхдневный запас воды там,
И также продовольствия.

Вообще на таких там суднах,
Там полагалось всё ж держать,
Запас всего на 10 суток,
И неприкосновенным быть.

Но в ожидании зимовки,
Его ж тогда перенесли,
В казарму. Думали – не будут,
В море уж выходить они.

В ночь с 17 на 18 января

Поднялся шторм. И тот под утро,
За ночь усилился к тому ж.
И лопнул вдруг там трос, который,
Связку двух барж соединял.

(Пришлось им расщепить тросы, чтоб избежать
Соударений друг об друга этих барж)

Стихия, что разбушевалась,
Как щепку баржу подхватив,
И унесла ту моментально,
В Охотское море тогда.

Связь с берегом не прерывалась,
И каждые 10 минут,
Передавали обстановку,
На берегу знали про них.

Два дизеля те запустили,
Чтобы от берега уйти.
И чтоб о скалы не разбиться,
Решили якорь опустить.

Но якорная цепь замёрзла,
И не поддался якорь тот.
Когда тряхнуло баржу сильно,
Вышла из строя рация.

Радиосвязь с сушей пропала.
Почти сразу ж. Эта баржа,
Настойчиво тогда пыталась,
Вернуться к берегу всё ж там.

Но ветер тогда, как нарочно,
Был отжимной – дул с берега.
К семи вечера наконец –то,
Переменился ветер тот.

Шёл снег с дождём, И берег плохо,
Просматривался там уже.
Плыли уже почти в слепую,
А рядом скалы, камни, мель.

Но уж не в пользу экипажа.
Теперь и вовсе понесло,
Баржу в открытый океан уж,
В огромный Тихий океан…

Крючковский и Поплавский вскоре,
Как мотористы донесли,
Зиганшину: «Что на их барже,
Топливо – на исходе уж».

Вторая часть.

Решение старшина принял,
Попытаться выброситься,
На сушу. Но, то - было риском,
Но лучше, чем плыть в океан.

Баржа на всей скорости тогда,
На песок к берегу неслась,
Однако со скалой столкнулась,
Пробоину там получив.

И вода наполнять там стала,
Отсек машинный. Экипаж,
Ещё ж надеялся на чудо…
Но чуда не произошло.

Пробоину доской закрыли,
При помощи домкрата там.
На берегу тоже искали,
15 вышло там солдат.

Сторожевой вышел корабль,
На поиски этой баржи.
Подняли также самолёты,
Но безуспешно было всё.

(Из – за плохой очень погоды)

И им тогда уже казалось:
Что там до берега тогда,
Совсем немного оставалось,
Но тут солярка кончилась.

И двигатели их заглохли.
И судно вновь же понесло,
Там в океан… А экипаж тот,
В машинный отсек бросился.

Откачивать скорее воду,
И ту пробоину латать.
Им повезло. По бортам баржи,
Емкости есть, как поплавки.

(У них уцелели герметичные резервуары по бортам,
Выполнявшие функцию поплавков)

И на плаву баржа осталась.
Но в любом случае уже,
Было теперь им невозможно,
Своими ж силами спастись

Ждать помощи им оставалось.
Не сомневался экипаж:
Что их уж ищут. И конечно,
Наверняка вскоре найдут.

На берегу нашли обломки,
Ящика их из - под угля,
И круг спасательный там также,
И индексом «Т – 36» там.

Тогда на берегу решили,
Что баржа затонула та,
И экипаж погиб. Родным же,
Скажут – пропали без вести…

Но экипаж сопротивлялся,
Хотя их в океан несло.
Надежду всё ж они питали,
Что их всё ж как ни будь спасут.

Но главное для них – всё ж выжить.
До того, как случится то.
И экипаж там первым делом,
Ревизию сразу ж провёл.

(Имевшихся на борту продуктов)

Но их негусто у них было.
Буханка хлеба лишь на всех.
И банка жира, и крупы там,
Тоже там килограмм всего.

(Ещё имелось: полторы банки тушёнки свиной, пачка
Чая и кофе, и полсотни спичек)

Ещё же два ведра картошки,
Соляркой залита ж была.
Самое неприятное же –
Там – то, авария с водой.

Во время шторма вдруг разбился,
Пятилитровый бак с водой.
То –  с питьевой. У них осталась,
Техническая лишь вода.

Той, дизеля там охлаждали,
Ржавого цвета та была,
И металлический имела,
Привкус. Что – оставалось им.

(Не из чего было выбирать)

Матросы те не ожидали,
Что вынужденный их тот дрейф,
Затянется настолько долго,
Могли б продукты быстро съесть.

Их, неминуемая гибель,
Ждала б тогда… Но дело в том,
Нашёл там кто – то с экипажа,
Обрывок от газеты там.

(«Красная звезда». В которой говорилось, что в акватории
Тихого океана СССР собирается проводить запуски
Ракет)

И до начала уже марта,
В этой зоне запрещено,
Любым судам там появляться,
И карта прилагалась там.

И моряки те посчитали,
Что их баржа как раз уже,
Дрейфует в этом направленье,
В «запретный» этот регион

Третья часть.

«На то, что их случайно всё же,
Там обнаружат в январе,
Иль в феврале, надежды мало» -
Так всем Зиганшин объявил.

«А значит, воду и продукты,
Нужно им так распределить,
Чтобы на дольше им хватило,
На длительный, как можно срок»

Сперва матросы раз лишь в сутки,
Ели. И каждому из них,
Там кружка супа доставалась,
Который те смогли сварить.

(Из пары картофелин, ложки жира, и щепотки крупы)

По три раза в день – пили воду.
Стаканчик маленький служил,
Из бритья, им такой там мерой,
Неделю был тот рацион.

Потом урезали ту норму,
С одной картофелины лишь,
Варили суп. Раз в двое суток,
И реже пили воду ту.

23 февраля

Полностью кончились «продукты».
Неоднократные все их,
Попытки наловить там рыбы,
Плачевно там закончились.

Канат капроновый распустят,
На жилку. Сделав из гвоздя,
«Крючок». А из жестяной банки,
Соорудили там блесну.

Акулу, плавала что рядом,
Хотели зацепить багром.
Но не смогли. Вот так остался,
Тот экипаж без рыбы там.

Материал съедобный, стали,
Разыскивать на барже той,
Матросы. До ремней добрались,
Кожаных всяких, от часов.

Они варили их и ели.
Кожзаменитель шёл потом,
С которого были пошиты,
Их кирзовые сапоги.

Сначала их они варили,
Потом прожаривали там,
А чтобы проглотить могли те,
Их солидолом мазали…

На этом фоне показались,
Деликатесом там для них,
Полоски кожи там бараньей,
Были меха гармони их.

(Оклеены были меха гармони)

Тут обнаружился и способ,
Запас воды свой пополнять.
На палубу простынь стелили,
Когда шёл дождь. Мочил там ту.

(27 января отметят,
Там день рождения. Они,
Крючковскому же подарили,
Лишнюю норму той воды.

Но он один пить отказался,
Со всеми поделил там ту,
И «чокнувшись, за него выпьют,
Разделив ту на четверых).

(Стелили несколько простыней по всей палубе,
А потом отжимали эту драгоценную для них пресную воду)

Вот так они имели воду.
Но дождь не каждый день, ведь, лил…
Проблема была и другая,
С дровами, коих не было.

Печка – буржуйка там стояла,
В кубрике. Сожгли топчаны,
И два спасательных же круга,
Всю ветошь бывшей на барже.

Главным спасением их стали,
Автомобильные шины с баржи,
Они там по бортам висели,
То для причальных кранцев там.

Кромсание этих шин станет,
До состояния там «дров»,
По сути основным занятьем,
Трудно те поддавались им.

(За несколько часов работы нож углублялся в
 покрышку лишь на пару сантиметров)

Сами матросы говорили,
Потом – что их спасло тогда,
Что те на протяженье дрейфа –
Там что – то делали всегда.

А у Федотова Ивана,
Книга Джек Лондона была,
«Мартин Иден», ту вслух читали,
Ещё ж было несколько книг.

Поплавский играл на гармони.
23 – го февраля,
Отметили тот день без супа,
Последний выкурив табак.

(А 24 – го съели последнюю картофелину)

То продовольствие, что было,
Команда растянуть смогла,
На 37 там долгих суток,
Перейдя на «подножный корм»

Хотя бы и поочерёдно,
Дежурить в рубке, чтобы там,
В пределах видимости ясной,
Какое – то судно засечь.

40 день дрейфа.

Увидят пароход ребята,
Но не смогли они тогда,
Привлечь внимание там судна,
И он пройдёт от них вдали.

(Также и другие суда, что проходили мимо)

4 марта

Из воды выудит команда,
Стеклянный там шар – поплавок,
То от японской рыболовной,
Сети. Используют его.

В него записку поместили,
И самодельный флаг страны,
Всё о себе там рассказали,
И бросили в воду опять.

А толком спать на борту баржи,
Всё равно невозможно же,
Ту непрестанно же мотало,
Из стороны в сторону там.

И всё же силы иссякали,
Их, неминуемо уже…
В последние дни уже дрейфа,
Еле подняться те могли.

Мешок сшили из одеял их,
И стали вместе в нём там спать,
Так им теплее тогда было,
Друг друга согревая там.

Тогда они договорились:
Тот, у кого силы уйдут,
Скажет другим, чтоб попрощаться,
Так до последнего из них.

Последний же на видном месте,
Напишет все их имена,
Все даты дрейфа. Адрес службы,
А вдруг затонет баржа их.

Часы имел тогда Зиганшин,
С календарём. Он отмечал,
В журнале бортовом о всём там,
Что с ними было в дрейфе том.

(Во время дрейфа их отнесло на расстояние 1700 км
от острова - Итуруп,1300км от острова - Маркус,
И 1900 км от атолла - Мируэй)

Четвёртая часть.

Кроме того – одолевали,
Их слуховые частые,
Галлюцинации…  И как –то,
За них принят – мотора шум.

Над головами раздавался,
7 марта было то.
И шум не утихал там этот,
Все четверо слышали тот.

Почти ползком они там стали,
Один за другим лезть на верх,
На палубу. В небе над ними,
Кружил какой – то самолёт.

Как выяснилось уже позже,
То был патрульный самолёт,
С авианосца США, «Кирсарджа»,
С Японии шёл в США.

(В Сан – Франциско)

Увидев, что на барже люди,
Тот лётчик развернулся и,
Через некоторое время,
Два вертолёта прилетят.

И над баржой они, зависнув,
В люльки солдат погрузят тех.
Благополучно их доставят,
На тот авианосец США.

Зиганшина сперва доставят,
По чину, старшим был из всех.
Сначала он не соглашался,
Чтоб их забрали с той баржи.

Просил им выделить продуктов,
И топлива, чтобы они,
Своим ходом смогли добраться,
Но им откажут в просьбе той.

(Ибо они были совсем истощены и обессилены.
Что для их жизни представляло угрозу. Им сказали,
что другое судно США заберёт их баржу)

Оставив баржу – сожалели,
Не о журнале бортовом,
Который в спешке там забыли,
А о стаканах 3 – х воды.

(Дождевой воды, которую с трудом там накопили)

(Спасатели те подоспели,
Как нельзя вовремя тогда,
У экипажа баржи этой,
Всё кончилось уже почти.

Три спички у них там осталось,
Полчайника всего воды…
В лучшем случае дотянули б,
Не более и двух дней лишь)

Американцев поразило:
Как люди истощённые,
Сохранить всё же так сумели,
Там облик человеческий.

И самодисциплину также.
Те не набросились тогда,
На еду, что им предоставят,
Передадут друг другу ту.

(Ели её понемногу, с достоинством)

Потом поведут в душевую,
Зиганшин там упал без чувств.
Очнётся уже в лазарете,
И остальных там поместят.

(Солдаты при дрейфе потеряли в весе от 14 – 16 кг.
Их кормили 5 раз в день, и они за неделю
Прибавили в весе до 3 кг,)

Первое интервью там дали,
Американским журналистам, та,
Советская эта четвёрка,
На борту «Кирсарджа» ещё ж.

По прибытии в Сан – Франциско,
Прохода не давали там,
Пресса и СМИ парням спасённым,
Словно волки напали там.

Мэр Сан – Франциско им вручил там,
Ключи от города. А те,
Пре поднеслись только из наших,
Хрущёву и Улановой.

(Кланова великая балерина СССР. От СССР
пришла благодарность за спасение наших ребят
мэру Сан - Франциско и президенту США – Эйэенхауэру)

Меньше всего эти простые,
Советские ребята те,
Могли ожидать там всемирной,
Славы –  свалившейся к ним вдруг.

(В тот ставший для них счастливый март 1960 года)

16 марта 1960 года

Прислал в США телеграмму,
Хрущёв, в которой поздравлял,
Их со спасением. Желал им,
Всем, возвращения скорей.

18 марта

В Нью – Йорк доставили спасённых.
Советское посольство им,
По 100 долларов дали им там,
Чтобы потратились они.
23 марта.

На лайнере «Куин – Мэри» отправят,
В Европу их. Не разрешат,
Врачи отправить в самолёте,
Небезопасно было то.

(Так они побывали в Париже)

29 марта.

С Парижа - на «Ту – 104»,
Доставили ребят в Москву.
С министром обороны встреча,
Там с Малиновским будет их.

(Он каждому подарит штурманские часы с намёком:
«Чтобы никогда не блуждали, и никогда не теряли курс»)

Зиганшина тогда представят,
К внеочередному званию,
Теперь станет старшим сержантом.
На родину отпуск всем дал.

(Двухнедельный. Потом они будут отдыхать в Гурзуфе)

(Домой, когда те возвращались,
В конце марта, солдаты те,
С «Т – 36», вздохнуть мечтали,
Свободно… Но – не дали им)

В Москве их ждал ещё ж там больший,
Ажиотаж. Вновь начались,
Бесчисленные интервью и встречи,
Всякие выступления.

А все центральные газеты,
Целые полосы тогда,
Им отводили. Живописно,
Рассказывали про их дрейф.

А злоключения все их там,
Что выпали на тех солдат,
Там повсеместно называли,
Подвигом. Их –  героями.

Торжественно же наградили,
И орденами тех ребят -
«Красной Звезды». Их восхваляли,
В стихах, песнях и в фильмах там.

До того, как их унесёт там,
В море, у каждого из них,
Были свои планы на жизнь. Но,
После всего – изменят их.

Им поступить там предложили,
В городе Ломоносове,
В училище. Но, по желанью.
И, в мореходное теперь.

(Федотов только отказался.
Пока. Потом поедут все,
Вновь на Дальний Восток, проведать,
Свою ту воинскую часть.

(Только в июне закончат своё кругосветное «путешествие»)

До истечения же срока,
Уволятся они в запас.
Трое в училище поступят,
И без экзаменов притом.

(На судомеханическое отделение мореходного училища)

Они связали свои судьбы,
Со службой, но на флоте уж.
До 60 – 70 лет дожили,
К концу кое – что скажут те:

«Что лучше бы в их жизни никогда не было
 Пресловутого океанского приключения».

P.S.
Кратко о дальнейшей судьбе этих героев.

Федотов Иван Ефимович – Учился потом в Благовещенске
в речном училище. Потом бросил. Поехал на китобойный
промысел во Владивосток. Вернулся в училище и закончил
его. Получил диплом судового механика. Плавал на Камчатке
 на сейнере. В 1976 году вернулся в Благовещенск. На  судо –
строительный завод. Умер в 1999 году.

Филипп Григорьевич Поплавский -  Окончил мореходное
училище в 1964 году. Плавал в экспедициях на Средиземном
море и Атлантическом океане на географическом судне.
Следил там за космическими аппаратами. Потом жил в Петергофе.
Умер в 2001 году.

Зиганшин Асхат Рахимович -  После окончания мореходного
училища, служил в аварийно – спасательном дивизионе
Ленинградской военно – морской базы. Работал с водолазами
и пожарными судами. На пенсии работал сторожем яхт и катеров.
Умер в 2017 году.

Крючковский Анатолий Фёдорович -  После училища
Отправлен в Североморск. Через полгода уехал. Врачи
велели сменить климат. Работал на Киевском судостроительном
заводе. Стал замом главного механика завода в 1990 г.
С Зиганшиным  28 октября 2007 года поехали на Сахалин,
На неделю, хотели посетить остров Итуруп, но им помешала
погода. Умер в 1022 году.