О цыганах и Андрее. Отрывок из Швейцара

...Андрей позвал на ужин часа через два. В саду, словно дождавшись, пока уставшее за день солнце изменит угол освещения, и деревья с кустами выпрямят ветки, стряхнув с себя лишнюю влагу, защебетали птицы. Не весенним надрывным голосом, обещающим любовные страсти и здоровых птенцов, не осенним прощальным клокотом, а умиротворённым хором, не перебивая друг друга, не стараясь кого-то перекричать, а сыто и продолжительно ведя каждая свой голос. Так в провинциальном городке у подъезда старой хрущёвки молодые мамы, сидя в ряд с детскими колясками, возьмутся да и запоют то, что пели им их матери. Выведут складно и тихо. А из кроваток младенцы, слыша их знакомые голоса, начнут им вторить мерным агуканьем, будто понимая что-то из слов песни о дальнем море и корабле, которого никто из поющих не видел, но точно знает, что он есть. Что покачивается на волнах кораблик с матросиком на борту, а девушка машет с берега платочком, да и сбегает к нему на палубу. А через годик-через два привозит маме сына. И гортензии слушали это вместе со мной, застыв у забора предпоклонно и торжественно. «По морям, да по волнам…»


На ужин был борщ. Ещё не настоявшийся, молодой и дерзкий. Горячий, яркий, пахучий. Он настаивал на сметане, перце, смальце с черным хлебом и чесноком, зелёном хрустком луке, пучке укропа со вставшими вертикально, как колючки, короткими щупалицами. Он отказывался пробовать себя без рюмки ледяной водки и кивал на тарелку с бужениной, у которой роса застыла в ярких прожилках розовых волокон. Ему нельзя было отказать. И он предлагал это в количествах, приготовленных умелой рукой повара для небольшого ресторана.


Когда наши общие желания с борщом были удовлетворены, мы с Андреем обсудили план операции.


- У меня есть переносные камеры ночного видения, - говорил Андрей. – Экипировка для спелеологов. Верёвки, крючья, самохваты будем брать?


- Зачем?


- Там глубина приличная, за сто метров. Спускаться и подниматься придётся. А на дне и вода может быть. Давай-ка, и спасательные жилеты возьмём. И рации. Для страховки, да?


- Нет. Оружие у тебя есть? Воздушка?


- Помповый Ремингтон, восемьсот семидесятый, пойдёт? Я ворон и сорок на огороде стреляю.


- Там две руки нужны. А пистолет?


- Беретта, девяносто вторая. От шпаны. В машине лежит.


- Не возьмём Беретту. А, пока ещё светло, надо съёмку сверху сделать. Я у тебя там квадрокоптер на смотровой площадке видел. Работает?


- Должен. Я вчера на зарядку аккумуляторы ставил. Пошли!..



Мы успели сделать съёмку, записать видео на планшет и через полчаса, экипированные в ОЗК, сели в машину. Очертания карьера сверху представляли собой точную копию Крымского полуострова.


----------------------------------

- Прям, как охотники за привидениями, - сыронизировал Андрей, запуская двигатель. – Знаешь, мне кажется, что ты не зря приехал…


- Конечно не зря. Кормишь ты отлично. Наливаешь. Экскурсии - вот! – организовываешь по местам былой славы. Не своей – моей. Кому такое не понравится?


- Это ты – к чему? Ты меня в чем-то подозреваешь?


- Я не подозреваю, я уверен, что они тебя не зря в эту авантюру втянули. С тех пор, как Магду на экране увидел.


- Так. И что?


- А то. Не золото они ищут. Ворота для исхода. И швейцара, который им эти ворота откроет. Швейцар – это я. Ключ – это ты. Сценарий – это путь. Цирк – это площадка. Огонь – очищение.


- Ого! А я из-за фамилии, что ли, влетел? Клейдин?


- Клейди – ключ по-гречески, а ты себя всё к немцам причисляешь. Ключ, кстати, может истолковываться и как «источник», родник. И как музыкальный ключ… А я так и вообще – Дурманов… Или от «дормана», человека при дверях. Или - от Дворы (Деборы) – еврейской женщины, «пчелы», «мухи»… Но что ещё интереснее: «дурман», «турман», с тюркского – не голубь, а лекарство для лошадей… Говорят, что его цыгане из Прикаспийских степей завезли…


- Ага! Эта дурь и галлюциноген в придачу… - улыбнулся Андрей. – Мне дети как-то орехов с него натаскали, колючих таких, на каштаны очень похожих. Мы их раскололи, а оттуда семена посыпались. Я их руки заставил отмывать, но пацан успел глаза пальцем потереть. Потом не мог на свет смотреть дня три, что ли. Но скоро отошло… Так-так… И что там дальше по сценарию?


- Да нет никакого сценария! Неужели ты не понимаешь? Они перепутали причинно-следственные связи или специально вывернули всё наизнанку… Это как сначала храм построить, а потом в Бога поверить. Или рассказать о книге, которой нет… Что, собственно, и происходит…


- Ты мне цель объясни! – возмутился Андрей и остановил машину.


- Хорошо… - согласился я. – Ну вот представь себе, жили эти цыгане, горя не зная, ещё при Византии. Никто их не трогал. Что они умели? Петь да плясать. Ну, лудить, паять, подковы ковать, за лошадьми ходить… То есть люди делали готовые изделия, а цыгане их починяли. Люди хлеб выращивали, вино сбраживали, а они пили да ели, да всех веселили. И разъезжали, куда им заблагорассудится, где ещё что-то из готовенького урвать можно, где потише да потеплее в мире: войн нет, землетрясений, наводнений, где не надо дома строить, коммуникации.

Они же ничего никогда не производили и не строили. И не собирались этим заниматься! Ни государств не образовали, ни армии. Всё за чужой счёт, за чужие жертвы, чужие умы и головы. А тут возьми и случись технический прогресс. Лошади не нужны стали. Заводы, фабрики, самолеты, средства связи везде. На сцене – симфонические оркестры, театр, балет. Радио, телевидение. Эстрада, шоу-бизнес, пропади он пропадом… Кому цыгане нужны? Только мешают… Не работают, не учатся… Да и зачем, собственно? Можно же прожить на остатках и на отходах цивилизации. Попрошайничать, воровать, подбирать то, что плохо лежит… Даже религию чужую! Чтобы в доверие к какому-нибудь народу влезть… Понимаешь?


- Понимаю. Но цели не наблюдаю, - ответил Андрей.


- Цель одна – выжить. Ты об атомной войне слышал? Так вот они не хотят погибать вместе со всеми теми, кто эти бомбы придумал. Они хотят назад. Туда, где им хорошо было. Или наоборот – туда, где уже всё хорошо будет. Когда кто-то за них всё исправит и отстроит и попросит сплясать. Напоит, накормит за это, да ещё и на дорогу даст. А не даст, так они сами возьмут, когда он в поле или на завод работать уйдёт. И сбегут в поисках следующих лохов. «Ах, ребёночка малого пожалейте, дайте на пропитание, пустите переночевать, люди добрые! Мы не местные, мы скоро уйдём!» А выгонят из дому, они хозяина и проклянут его же Богом. Где же, спросят, ваше христианское милосердие? Где исламское гостеприимство? Где буддийское всепрощение? Где ваша гуманность да толерантность?


- Выжить – понятно. Но как?


- Я же сказал: уйти из нашего мира. Отсидеться. Переждать. А на этот период прихватить с собой и сберечь культурные артефакты, которые помогут выжившим людям возродить новую цивилизацию. Вот только в будущей цивилизации они не собираются быть цыганами. Они собираются быть апостолами, если не богами. А мы с тобой им в этом помогаем. Да и не только мы. Все люди.


- Каким образом?


- Да хоть Магдалену свою вспомни! Она до сих пор нижнее бельё на работу не носит, я на экране видел…


- Мутный аргумент…


- Очень даже доказательный! Она со своим «золотым очком» и ЮНЕСКО возглавить может. И ты уже ничего не сделаешь… И вообще таким темпом скоро все цыгане станут евреями от колена Шимона. Мне Мария Акимовна намекала. И объединятся с богоизбранным народом. А пока у них общая точка отсчета одна – Холокост. Но через тысячу лет это забудут. В анналы Нового Старого завета войдёт очередной Исход с атомными казнями «египетскими»… Поэтому цель одна – прибрать к рукам лучшее, выжить, и за этот период самим себе сочинить историю о божественном происхождении… Теперь понял, что за кино они снимают уже пятнадцать лет? Это будет весомый артефакт! Наглядный! Покруче грааля, копья Лонгина и плащаницы!


- У них денег не хватит выжить после атомной войны!


- А ты их считал?! Это нам всем много надо. А цыган - всего две десятых процента от населения планеты. И потом, посмотри, как они живут! Под землёй им ещё и лучше будет. Теплее. И затрат меньше. При умелом руководстве Марии Акимовны сотня тысяч лет для них – не срок. И она прекрасно понимает, что главное – сберечь чужое культурное наследие, чтобы вручить его очередным рабам в разработку.


- Стоп. Всё-таки, они под землю собрались зарыться?


- Не совсем так… Хотя под землёй есть все ресурсы, чтобы организовать там нормальную жизнь даже при современном уровне развития техники. Даже на период атомной катастрофы. При отсутствии солнечной энергии, на остатках атмосферы… Да, сам знаешь… Но они же ещё и мистики, со всей их матерью! Они искренне верят в магию, в порталы перехода из одного времени в другое, в разные несовместимые пространства, десятое измерение, астральные миры и другую дребедень. И у них уже что-то получается! Представляешь? Несколько примитивных дверей с моей помощью они уже открыли…


- Как это?!


- А вот так! Придумываю я, а ходят туда-сюда они! Как наша Муся! Ты, что, не понял всю эту херню с колокольней?.. Вот так, мой любезный друг… И это ещё не всё!.. Я сейчас не только у тебя в машине нахожусь. А сижу где-то ночью зимой на двенадцатом этаже и жру остывшие пельмени. И где я – настоящий, уже путаться начинаю…


Андрей потянулся за рулём, выпрямляя спину:


- Всё! Завтра не пьём! Поехали!


И аккуратно и бесшумно повёл машину по просёлку в сторону карьера.