Старость
но пришла к Толстому.
Старушка высушена, вышколена –
веками зацелована.
Что бы она сказала поэту гениальному, яркому,
какие бы ему посулила подарки?
Доделать, дописать, что в черновиках начато?
Поставить на ноги детей его – девочек, мальчиков?
Дожить до триумфального повышения звания:
из камер-юнкеров – в министры прозябания?
Нет, старость пришла не к Пушкину,
завернула к Толстому, Фету, Тютчеву,
не к Лермонтову-поручику,
но к гоголевскому Плюшкину.
Спешит она зело непредсказуема
к Петруше Гринёву, майору Зурину.
Легка она и неистова,
выбирает привередливо пристани,
блестит в волосах серебряными нитями,
смотрит пристально.
Вы её видите?
Свидетельство о публикации №122110506661