Старость

Старость не пришла к Пушкину,
но пришла к Толстому.
Старушка высушена, вышколена –
веками зацелована.
Что бы она сказала поэту гениальному, яркому,
какие бы ему посулила подарки?
Доделать, дописать, что  в  черновиках начато?
Поставить на ноги детей его – девочек, мальчиков?
Дожить до триумфального повышения звания:
из камер-юнкеров – в министры прозябания?
Нет, старость  пришла  не  к  Пушкину,
завернула  к  Толстому, Фету, Тютчеву,
не  к  Лермонтову-поручику,
но к  гоголевскому  Плюшкину.
Спешит она зело непредсказуема
к Петруше Гринёву, майору Зурину.
Легка она и неистова,
выбирает привередливо пристани,
блестит в волосах серебряными нитями,
смотрит пристально.
Вы её видите?


Рецензии