Из обсуждения картин в букваре на выставке в музее
Veronika: Виктор Авин Ох какая потрясающая история! Но как же не маманя, Виктор, если вырастила Вас?! Надеюсь, этот шедевр остался в семье в качестве раритета?
Виктор Авин : Veronika, "маманя" - это любя. А вышивка моя потерялась. В то лето, помню, играю на полянке в футбол, мне 12 лет, подходит дядька, взял меня за руку, идем ко мне домой, он заперся с предками на кухне, утром просыпаюсь, а у кровати огромная коробка с солдатикаии в доспехах тевтонских рыцарей и с умляудом в названии на коробке. И моя санта-барбара началась. Маманя в плач: "Что же мне, ребеночка подменили!". Комисаржевская отдвхает. И исчезла. В сентябре появлась и мы переехали под самый Питер, а жили в глубокой Ленобласти. Оказывается, она там все продала и сбежала путая следы, купила дом в 15 км. От Питера. . При переезде солдатики потерялись. Вышивка тоже. Наверное. И только при смерти мама призналась что с ней в роддоме лежала студентка из Меда, проходила практику, заодно и родила. И оставила, а то ее родители домой не пустят, а в Питере она лимитчица. Обрюхатил ее студентик немец. Ребенок у мамы умер, она взяла меня. . Ее биологическую маму сразу решил не искать, неприятно постучаться и сказать что их бабушку любили аристократы. А вот папаню решил найти, не из-за наследства, у меня уже свое есть. А спросить, это он с солдатиками приходил или адвокат его, или его знакомый интурист? Его лицо я помню - шотен, с усами, крепкого телосложения, невысокого роста... Пока папеньку я не нашел. Но еще не вечер...
Свидетельство о публикации №122110503276