Оп 2-406

Убедительно все работки покажутся одноглазому морокой и тщетой, и он всё бросает, но отчаяние проходит и он просто бродит в светлом дне… Чего не хватает? – ясное дело, общения, свободной беседы с равным – в ней и думанье, и игра, и поддержка, и научение друг друга… А то одноглазому приходится в каюте самому с собой разговаривать, самого себя научать и бить кулаком...


«Достоевщина» помогает одноглазому копошиться в темноте, но, с другой стороны, мешает сочинять приятные сказки. Можно уже выбраться из грязи, а он  всё месит и месит ее – «побеждает». Всё праведности ищем, на Божию милость нам западло рассчитывать: «нет, у меня еще остался маленький хвостик и пока я не оторву его, не явлюсь перед Твои светлые очи, Боже – стыдно, западло»; а маленькие хвостики всего труднее ухватить, особенно, если ты - закоренелый убийца... Вот одноглазый и вертится юлой, после чего ему остаётся только напиться…  (Убийства-то как раз ему сравнительно нетрудно оправдать: как воину - выстрел... В конце концов, это работа такая и в ней смелость и точность нужна, а эти качества всегда в дефиците...)