О методе постмодернизма

Три черты определяют постмодернизм: "Смерть бога" - Ницше, смерть Субъекта - в том смысле что "Субъект", то есть личностное Я - это сумма способов понимания реальности и усвоенных от прошлого моделей поведения, а также "смерть Автора" в том смысле, что постмодернизм "переосмыслил творчество как скрытую цитацию и рекомбинацию уже написанного»".

Последнее подразумевает, что, в пределе, "авторство" заканчивается указанием на предмет. При этом, естественный вывод: уникальность тогда определяется не объектом как таковым, а уникальностью указующей на него персоны, А это означает, в переводе с пост-модернистского на человеческий, что если на говно указывает "чернь", то это просто говно. А если на говно указывает Художник, это уже "Говно художника", которое становится дороже золота... Но это долгая история.

Однако, со "смертью бога" я согласен согласен полностью.

Особенно с тем, что "Бог" - это "текст", художественный персонаж (сколько бы богов под "богом" не понимать), джокер, которому можно придавать произвольные формы в рамках "текстового управления" стадами людей. Не случайно в "христианской" традиции генераторы, воспроизводители и интерпретаторы текстов о "боге" именуются "пастырями" - то есть пастухами, а подопечное им стадо - "паствой" - то есть пасомыми. Смерть бога - неизбежный исход не науки даже, а логики - как обобщения человеческой практики.

Тезис о "Смерти Я", это простите, называется "дошло". Тогда первый постмодернист - это В.И. Ленин, который за полвека до первых теоретиков-постмодернистов высмеивая идеалистические, либеральные, представления о "независимой личности" выразил эту постмодернистскую идею предельно просто: "Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя". Но это не смерть индивидуальности - это "принцип неопределенности", результат баланса сил между общественным в личности и личностным в обществе.

И, наконец, третья "постмодернистская идея" о "смерти Автора". Оно основывается на уже отмеченной выше постмодернистской идее, что творчество есть цитирование и рекомбинацию уже написанного, означает, что автору остается только беззвучный указательный жест на что-то уже существующее. Отсюда, кстати, и «Фонтан» Дюшана и его своего рода  римейк - Merda d'artista - Пьеро Мадзони.

Иными словами, постмодернистское понимание «творчества» напоминает анекдот про пересказ анекдотов в сумасшедшем доме, где все анекдоты перенумерованы:

-Семь…
- Ха-ха-ха!
- Пятнадцать…
- Ха-ха-ха!
- Тридцать четыре…
- Прекрати! - В приличном общества так выражаться нельзя…

Идея вполне бредовая и с логической и математической точки зрения, в том смысле, что набор букв(звуков) и даже набор слов, не есть еще текст и даже двумя "словами"- нуль и единица - можно составить бесконечное количество различных текстов - как мы знает из теории алгоритмов. Вообще, когда математика и логика попадают в руки, точнее, мозги гуманитариев - с ними происходят такие кульбиты, что только диву даешься, на что способен гуманитарный мозг.

Однако, идея о том, что в творчестве велика роль цитирования и интерпретации мне кажется правильной, но в другом смысле. Я бы сформулировал свою мысль так: уже созданные тексты – это своего рода мета-алфавит, из «букв» которого можно выстроить бесконечное число новых текстов-смыслов, не сводящихся к смыслу отдельных «букв». Программисты без труда поймут смысл сказанного: функционал программы не сводится к сумме функционалов отдельных подпрограмм, ибо различные подпрограммы могут взаимодействовать между собой различными способами и «окончательный функционал» программы определяется не только возможностями отдельных подпрограмм, как таковых, то и конкретной не единственной, системой их взаимодействия. Хотя и допустимые взаимодействия определяются свойствами подпрограмм.

В художественном измерении, это следующий уровень образности - то есть "запуска цепочек ассоциаций".

Простой образ, например, "глаза подобные вишням". Это понятно и плоско. Понятна цепочка ассоциаций, которую создает этот образ. Но она неглубока и быстро обрывается на соответствии цветов.

Другое дело – фраза-маркер, служащая ссылкой на другой развитый текст или контекст. Такая ссылка сразу включает сложный ряд ассоциаций расширяющий смысл исходного текста.

Частный пример как работает постмодернистская "образность", чтобы не оскорблять подозрениями других авторов, я разберу на примере "Sic transit mundus".

1. Дождь, улица, вдали – аптека.

Очевидно - Блок: Ночь, улица, фонарь, аптека… Смысл стихотворения Блока: Всё будет так. Исхода нет. - Эта мысль в свою очередь для образованного человека открывает бездну ассоциаций, никак, на первый взгляд, не связанных ни с дождем, ни с улицей, ни с аптекой. Например, с Екклесиастом: Все, что есть и что будет, уже было прежде, ведь Бог повторяет то, что прошло (Екклесиаст 3:15)

2. За стойкой бара я и кружка пива.

Для мало-мальски начитанного человека ясно - что это перифраз "Разговор с товарищем Лениным" Маяковского: Двое в комнате. Я и Ленин. Замена Ленина на кружку пива - тут букет ассоциаций от "После Ганди и поговорить не с кем" до "Уберите Ленина с денег, так цена его высока" Вознсенского. Заменим Ленина на кружку пива. Это для народа доступно.
Более того, ритмика намекает на Лещенко:"У самовара я и моя Маша". Что подчеркивает "клоунадный характер" строки.

3. И мысль свербит: без пива жизнь тосклива

Это тема Лещенко и денег развивается до цыганского хора: "А без денег жизнь плохая, не годится никуда"

4.А как иначе? - Мир есмь дискотека.

Понятная ироническая отсылка к Шекспиру и подчеркивание клоунады.

5.Так выпьем же, как завещал Бетховен!

Прямое указание на "Шотландскую застольную" Бетховена: "Постой, выпьем ей-богу ещё."

6. Налей, Маруся, кружку на дорогу!

Шотландская застольная: "Бетси, нам грогу стакан..."
Бетси - Маруся
Одновременно возврат к теме Лещенко: Маруся-Маша

7. Да что нам дождь? – Да ну его, ей богу!

Ну, это к Бернсу:

Тебе ни дождь, ни снег, ни град
Не помешал попасть в мой сад.
И, значит, можешь путь назад
Ты без труда найти.

Ответ Маруси на ухаживания...

8. Грех выпивать? – А кто тут безгреховен?

Евангелие: "кто из вас без греха, первый брось на неё камень" (Иоанн 8:7)

Покровские ворота: А кто не пьет?- Назови!

9. Кто тут безгрешен, пусть садится рядом
Я от души налью ему штрафную! -
Я заплачу! – И грех его минует.

Шотландская застольная: Постой, выпьем ей-богу ещё...

10. А нет? Ну что ж, пусть остается гадом.

Шотландская застольная: Бездельник, кто с нами не пьет!

11. Дождь моросит. В тумане горизонт.

Закольцовка стихотворение.
Ссылка на начало: "дождь, улица..."

Мужик в реглане расправляет зонт
И исчезает словно приведенье...

12. Sic transit mundus... Время искупленья.

По моему понятно.
Хотя нашелся товарищ, который решил, что я ошибочно перевожу Sic transit munвus как «Время искупления», что разумеется неверно. Хотя, На самом деле,это опять отсылка к Блоку. А смысл Sic transit mundus - Это, вроде, Шекспира-Казакова: ... "И так весь мир верИтся..."

Вот как-то так.