Клеопатра

Илья Волотов

Клеопатра

Я увидал тебя впервые
Со свитой в праздничном дворце.
Сверкали капли огневые
Цветных камней в твоём венце.

Моё завидев приближенье,
Насмешкой твой светился взор,
Но губ капризных выраженье
Таило странный приговор.

Как зной песков в пустынной дали
Под солнцем Нубии, твои
Резные ноздри трепетали
Волненьем узнанной любви.

Но между тем ни знака мне ты,
Ни повода не подала...
Лишь серьги, кольца и браслеты
Твои сияли без числа.

Смущённый, поспешил я скрыться,
Не в силах образ твой забыть,
Чтоб сном страстей, твоё, царица,
Раздумие не оскорбить.

Но позже выпала нам встреча
В момент блаженный забытья,
Когда твои нагие плечи
Узрел в истоме пены я.

Средь благовоний остро-мятных
Ты, нежась, не ждала беды.
Горел напиток ароматный
В хрустальной вазе у воды.

Ошеломлённая вначале
Свиданьем нашим тет-а-тет,
В порыве гнева и печали
Ты опрокинула шербет.

Как сталь, скрестились взгляды наши,
И сладости разлитой пыл
Твоих грудей литые чаши
Хмельными струями омыл...

И томный жар стыда разлился
По лилиям твоих ланит,
Когда хрусталь, звеня, разбился
О мрамор разноцветных плит.

Перед тобою нищ и жалок,
Забыл я, твой ловя лишь вздох,
Про шум сбежавшихся служанок,
Про поднятый переполох.

Но, заглушая разговоры,
Без слов сказал мне тёмный взор,
Что палачей всех приговоры
Опередил твой приговор.

В темнице я лежал, калекой
Простершись без движений, ниц,
Когда, услышав шаг твой, эхо
Проснулось в скрипе половиц...

О, мне казалось невозможным,
Чтоб кто-то двери отворил,
Но факел пламенем тревожным
Ночные стены озарил.

Не помню, знак дала им ты ли,
Но только смуглые рабы
Меня проворно потащили,
Как жертву - на алтарь судьбы.

Туда, в роскошные палаты,
Где распаляли мне мечты
Куренья, смолы, ароматы,
Гардины, ткани и цветы.

И странно-дивная картина
Предстала предо мной впотьмах:
Прозрачный сумрак балдахина,
Светильник в радужных лучах...

Как плаха, возвышалось ложе,
Где осуждён я был узнать
Атлас твоей горячей кожи
И силы гордые отдать.

Я шёл сюда, на всё готовый,
Но хладный пот коснулся лба:
Как два гиганта, у алькова
С плетьми стояли два раба.

Смежив задумчиво ресницы,
Прошла ты мимо слуг немых
И возлегла усталой львицей,
Велев мне лечь у ног твоих.

С улыбкой ласково-надменной,
Как мёд, лились слова твои:
"Хочу узнать я непременно,
На что способен ты в любви.

Ведь отступать тебе негоже,
А коль ты страстно полюбил, -
Они поставлены у ложа,
Дабы подстёгивать твой пыл".

Тут евнух дал сигнал к побоям,
И под ударами хлыста
Ты обвила меня рукою,
Подставив жадные уста.

В клочках разорванного платья,
Ты вскоре вся была в крови,
И стоны ласки и проклятья
Исторглись из твоей груди.

И было сладостно и больно,
Но в час, когда мой пыл затих,
Раздался хриплый крик: "Довольно!"
Из уст измученных твоих.

Туман желанного забвенья
Навек покрыл мой мутный взор.
Так приведён был в исполненье
Твой долгожданный приговор.