Романтия

На солнце нежно золотится чиста прозрачна как слеза,
В зеркальном озере искрится небесной выси бирюза.
Глядясь в бездонной глади око,
На берегу стоит высоко
Гранитной глыбы великан
Вдаль устремил свой взор безмолвный
Бесстрастный, острый и холодный
На крыльях каменный орлан
На все в округе как аркан.
Дрожит лазури полный чан.

На лапах мраморных колонны вверх несутся,
За них цепляясь ветвями, деревья к солнцу рвутся,
Крученной нить вьют волшебное панно,
В лучах узоров изумрудных кружевное полотно.

В объятьях  стройных струн натянутых колонн
Палитрой дивною пестрит мозаика расписных окон.
Блеск с окон льется радугой небесной
Качает ветер колыбель балкона над бездонной бездной.

Зависли на колоннах чаши в серебре.
Диковинные птицы, парящие над ними на гербе,
В их лоно льют веселое янтарное вино,
Скользящих бусин ниткою бежит веретено
Игристого напитка бриллиантовый каскад
Из чаши в чашу плещет водопад.
Вьет путь меж лап колонн упавшее на дно
Игривой, говорливой речкою искристое вино.

Цветенья роз вдыхает пышный сад
Поет аккорд любви тончайший аромат.

Вознёсся ввысь орлан на каменном крыле.
Над всем сверкает россыпью алмазной крыша в хрустале.

Не знает шума, гама, смеха безмолвный, гордый исполин.
В холодных залах золотых
Земель, народов властелин живет с дочуркою один.

В тиши холодных залов,
Как рыбка в море острых рифовых кораллов,
Жила Романтия, - она,
В тот день, когда увидела впервые свет,
Родную мать повергла в муки страшных бед,
Поставив крест на всех мечтах отца
Наследство вверить в руки молодца.

Угрюмой тенью меж колонн ходил Адон,
Забыв и чадо, и себя, и трон.
Тянулись тихо дни и вот
Обманщицу-жену, что родила порочный плод,
Велел Адон сослать в народ.

Невозвратимых дней течет вперед речная гладь,
Точит былого времени на памяти печать.
Лишь издали глядит отец как подрастает дочь,
Пустого равнодушия не в силах превозмочь.

Глаза ее как озеро, как зеркало с высот небесной дали
Запечатлели глубоко на дне боль маминой печали.
Удушливой петлей мерцает зазеркалье.


Решил тогда Адон, чтоб заменить ей мать
Ей лучшее, что есть на свете, дать.

В покои дочери со всех сторон плыли
Диковинных вещиц златые сундуки.
Все для девичьих шалостей, забав, страстей, затей, -
И вот блестит как зарево не спальня, а музей.

Павлины с веером в сапфирах почтенно делают поклон.
Забрасывает хобот вверх высоко в ответ большой дубовый слон.

Свой женский стан изящно вьют сосуды,
Закупорив в стекле секрет божественных духов,
Рождая в сердце девичьем желаний страстный зов.

Фарфоровые барышни гордынею грешны, они –
Красотки бессомненные, но лишь без головы.
Маня красой античною далеких берегов,
Молчат загадкой тайною минувшего веков
На вазах этих святы лики-славные всех греческих богов.

На сводах в лучезарных облаках
Порхают ангелы и держат на цепях
Сверкающий хрусталь граненных глыб
Под ним фонтан бросает жемчуг ожерелья в чашу дивных рыб.
В узоре клетки царство редких птиц,
Летит в хрустальном эхе души звучание певиц.

Одна другой спешила на замену
Для жадного до женской красоты отца
Девицы с разных уголков, земель, пределов
Без брака, долга, без венца.
В разгул себя поверг как в тяжкий сон
Забывший о родимой дочери Адон.

Романтия в тиши глухой меж тем
Без рук отцовских подрастала.
Коль было б для кого, то б стала
Лучистой искоркой на радость всем.

Ей краса все больше распускалась
Как аромат сирени сладкой после майского дождя.
Молва, не прекращаясь, растекалась,
Что славны красотой девицы знатной те далекие края.

Об участи Романтии Адон не стал мудрить
И чтоб росла в познании
Решил учителям ее судьбу вручить.

Но как ни бились битый час
Над изучением единой буквы одинокой,
Иль цифры, или фигуры равнобокой
Ничто не различал, не понимал девичий глаз,
На все потух девичий взор
Безрадостен, туманен, затемнен,
Куда бы ни был устремлен.

Но раз в году Романтия одна езжала
В край к бабушке родной, жене большого генерала.
Туда, где с малолетства знала
Любовь, заботу и вниманье ей одной –
Все-все подарят ей, отдавшись с головой.

Там на просторах дальней стороны
Шумели сосны, ясени, дубы,
Легко гулял свободный ветер свежий
И жизнь уж не казалась прежней.
Там, где на лесной поляне у реки
На свет из окон дома налетали мотыльки,
Журчал ручей без устали игриво
В лучах могучего светила.

Тончайший аромат душистых трав,
Всю прелесть сладких нот на встречу солнышку отдав,
Гуляет вольно по полям бескрайним,
По ним идет Романтия уж утром ранним.

К порядку все приведено:
Кладется бережно на дно
Пучок к пучку, к ростку росток,
Чебрец, полынь и все в мешок.

Не для каких-то шалостей, забав
Занятье данное избрав,
Одним лишь сердце девичье упоено
Варить из трав живых целебное вино.

У бабки в погребе готовые стоят
Сосуды с ценной жидкостью красиво, стройно, в ряд.
Там пузырьки с микстурой от мигрени,
А там бочонок с элексиром от хандры и лени.

Богач-бедняк, и стар, и млад,
Профессий всех родов разный лад,
Всяк навещал у бабушки открытую лавчонку.
Неслась молва народная о чудесах Романтии вдогонку.

Все лето проводила девушка в полях.
И вот однажды в званиях, чинах
В известный дом приехал господин,
Земель далеких властелин.

Сполна испив всю горечь мук от боли,
Он чувствовал себя без силы воли
Землей единолично управлять
И управление все перевел на знать.

А сам явился с горечью своей
Болезнь тяжелую лечить скорей,
Спеша Романтии пообещать
Алмазы, золото за то ей дать.

Без спеси знатной, просто, без затей,
Сказав, что имя от роду его Панфей,
Остался в гостем в доме дней на пять
Лекарство пить, с примочками, компрессом спать.

Легко и нежно трепетной рукой
К больным стопам кладется зверобой
За ним компресс с отваром лопуха
На руку девичью легла Панфеева рука.

Вздохни, прелестная Романтия, и отдохни,
Со мной немного ты поговори.
Не до веселья нынче мне
Отрада лишь в твоем вине.


Развей тоску, поведай мне секрет,
Страдальцев как спасаешь ты от бед,
Да расскажи немного о себе, -
Так много слухов ходит о тебе.

Уж к полночи счет стрелок на часах несется,
А разговор меж ними как речушка льется.
И рассказав друг другу честно о себе,
Так много общего они нашли в своей судьбе.

И вот нежданно вдруг он начал объясняться –
Узнав тебя, позволь не расставаться
В краю моем царевной будешь счастлива в любви,
Подумай хорошо и за меня иди.

Кровь молодая хлынула к лицу,
Что так пришлась по вкусу молодцу.
Поняв, что хочет разделить с Панфеем лучшие года,
Романтия в ответ ему сказала Да.

Лишь бабы с дедом получив благословенье,
Отправились они без промедленья
К Панфею свадьбу с блеском отыграть
Оставив обязательства, что он Адону зять.

Отягощалось сердце мыслью ехать в дом родной,
Где батюшка пьян с новою женой.
Так и решили ехать прямо в дом к Панфею.
Никто-никто не знал про ту затею.

Будет ветер долго гулять по полям,
Не находя Романтии ни тут и ни там,
Будет петь заунывно о памяти лет,
Что хранят ее девичий след.

Лишь свадьбу отыграв Панфей,
Собрал дружину верную скорей,
Узнав, что объявил Адон ему войну.
И днем, и ночью клянет Романтия нависшую беду.

Три долгих года продолжается борьба –
Редеет люд, уходит конь под лед, горит изба.
Кругом мертво все – лишь везде кресты
В полях и вдоль дорог чернеют как персты.

Но вот промчалась весть – Адоново здоровье.
Врач от изголовья
Уж не отходит прочь совсем.
Все очень плохо – знать дано лишь всем.

Неведомый недуг склонил в постель Адона.
Несметные богатства сулят тому издатели закона,
Кто сможет от недуга властелина излечить,
Дать силы нужные, чтоб дальше жить.


Тем временем доходит слух д царства,
Что в ведении другого государства,
С которым царь Адон ведет войну,
Царевна есть, что знает средства исцеления ему.

В скорейший путь спешат собрать гонцов к соседу
И ждут, чтоб воротилися к обеду
С Романтией-царевной, что должна
От болей страшных вылечить отца.

Все в вензелях златые ворота.
В граните, мраморе все – лучшие сорта.
С открытым ртом обрасывает взором
Гонец сей чудо-замок на холме высоком, голом.

Крест на крест, намертво закрыты ворота,
Коль в земли здешние пришла военная беда.
На лай собак сбегается охрана срочно,
За чем пришли гостей расспрашивает точно.

В чем суть визита данного познав причину
Судьбы-затейницы причуды разгадав, девчина
Гонцам дает задачу сообщить,
Что нужное лекарство можно раздобыть.
Однако для того бы надобно одно,
Что волею судьбы забыто уж давно
Волнующее дельце разрешить,
Позволить матери с Адоном в замке жить.

Спешат гонцы царю доставить весть.
Адон считает годы, что не счесть,
Сколь долго сослана в народ жена его,
Как много убыло с тех пор всего.

Грознее тучи страшной давит на Адона весть,
Не силится рука вспять обернуть былую месть.
Но все же жажда жить в Адоне верх берет –
Слуг верных отправляет за женой в народ.


Лишь разузнав, что мать вернулася к отцу,
В дорогу скорую твердит гонцу –
Сколь быстро изготовит зелья нужного бочонку,
За ним отправится вдогонку.
Отца от хвори врачевать.
И повидать родную мать.

Готово зелье, посылает весть благую
Романтия в страну родную
С еще условием одним,
Чтоб был Панфей непобедим,
Чтоб знамя дружбы развивалось,
Вражды в их землях не осталось.

На мир готов идти Адон.
От злой болезни тает он.

Вот лес, а вот поля родные,
Раздолья вольные, живые,
И вот в лазури озерцо.
Она ступила на крыльцо.

О прибывшей охрана стала возвещать.
Дочь родную идут встречать отец и мать.
Лишь встретились – она в объятья к ним,
И так в объятьях в зал пошли за сим.

Отец темнее тени ели ходит.
Романтия ему уж зелие наводит.
Давай, отец, глоток осиль скорей,
Здоровья крепкого желал тебе Панфей.

Адон окреп, мать обжилась в покоях.
И не желая жить от женушки в изгоях
К Адону жаловал Панфей при встрече обозначить мир.
А по сему во всей стране был сыгран пир.

Единое семейство счастливо с тех пор.
Кого ждет в первенца царевна не умолкнет спор.