Подлянка на помойке

В нашей жизни есть кулисы, а за ними — свой мирок,
там общественные крысы жрут общественный пирог…
*  *  *
Меж чахлых, скудных и босых,  сухих и сирых
есть судьбы сочные, как сыр, —  в слезах и дырах…
(гарики Игоря Губермана)

Шуты должны уметь плакать смехом
(Аркадий Давидович)


(чёрный юмор)

На городской помойке жили трое:
кот-обормот по кличке Прощелыга;
гроза подвалов, жуткий параноик
крысяга А́рэс — подленький и дикий;
а также крыс по прозвищу Шиши́га.
Опишем ко́ротко мы каждого типаж:
кот Прощелыга в общем-то миляга,
и лишь тогда обуревал его мандраж,
когда гнуснейший Арэс-забияка
претендовал в помойной передряге
на чёрствый сыр и брошенный беляш.
Шишига был пронырлив, трусоват,
и, притяза́я на "сокровища" собрата,
по нычкам Арэса шнырял, как телепат,
таща́ у жадины то хлеб, то сала шмат,
но часто получал за финт расплату...
Так прозябала эта лига очень долго,
объедков на помойке — пруд-пруди,
пока крыс Арэс в пи́ку протоколу
не посягнул на Прощелыговы пути.
И хоть котяра был воитель не ахти,
он крайне оскорбился произволу, –
детально стал обдумывать свой план,
как извести заклятых конкурентов —
припас для миссии пикантный круассан,
запасся всевозможным инструментом, –
смастачив им засаду из брезента,
он поместил туда приманку. Хитрова́н!
Сработала прикормка против крыс:
Шишига, озираясь, влез в ловушку,
а вслед и Арэс: «Вы́жига, держись!»
В их сваре не приемлем компромисс,
воинствуют на полную катушку!
Задраив прорези нехитрой западни,
довольный Прощелыга выгнул спинку,
и выжидательно башку свою склонив,
он просто ждал, мурлыча под сурдинку,
и, может статься, проронил слезинку...
Но не от жалости. О том, что прозорлив.
Под паруси́ной кровь текла рекой, —
крысиная братва вгрызалась в глотки!
Кот расплывался: "Шайке воровской
пришёл конец", – остатками шарлотки
один полакомится возле поварско́й!
Эх, хорошо... Чу! Тихо под брезентом...
«Ну вот и всё…», – мяукнул котик-по́цик
и потрусил к вкуснейшему презенту,
тотча́с забыв про крыс и прецеденты, —
с триумфом... в расслабухе от эмоций.


Post scriptum:
…подавляющим большинством голосов постановили считать крыс товарищами.
Против голосовало всего четверо: три собаки и кошка,
правда, потом обнаружилось, что она голосовала и «за», и «против» …
(Джордж Оруэлл "Скотный двор")

Владимир Вайнштейн "Генетический код или…"
(соавтор Владимир Баграмов)

Это сон или явь, что упала страна на колени?
У кремлёвского зверя особый, но точный расчёт!
Только крысы остались — им все перемены до фени,
ведь у них от природы другой генетический код.

Но минуют столетья, опять побегут лимузины,
по асфальтовым венам к последней черте заспешат.
Люди-крысы пойдут за крысиной едой в магазины
и крысиные деньги в карманах у них зашуршат.

Будут серые крысы, дрожа от восторга усами,
в белоснежных кроватках писклявые свёртки качать.
А крысиные боги в церквях улыбнуться резцами,
обещая за гробом, в крысином раю — благодать!

Будет ветер играть по утрам бельевою верёвкой,
крыса-бард под гитару угрюмые песни споёт,
и в музее поставят под двойное стекло крыселовку —
в тихой скорби застынет пред нею крысиный народ.

Опираясь на хвост, крыса-лектор зальётся свирелью,
и расскажет потомкам об ужасах канувших дней:
что когда-то страна  человечьей была колыбелью,
и двуногие крысы  когда-то ходили по ней.
Может всё это бред, что такого и в снах не бывает...
Только если представить — бросает в неистовый пот!
От кремлёвского зверя лишь крысы одни выживают,
ведь у них от природы  другой  генетический код.