Над трамваями пар

Над трамваями пар.
Городу в дар
восток из нагрудного тянет шар, золотисто-розовый и лучистый
(почти часы).
С первым инеем, машинисты,
матросы, единоросы и пианисты!

Воздух слегка когтистый,
и пока ещё спят артисты,
парк весь листьями устлан,
водитель мусоровоза заспан,
я вспоминаю, зачем я заслан
в крашеный в красный,
в этот известный
Господень век,
ещё и как человек.

Горячо у меня нутро,
я притягиваюсь к земле в метро,
кого ненароком трогаю за ребро,
у того нахожу там ранку.
Боже, благодарю за работу, что спозаранку
начинает меня ворочать, как шестерёнку,
предавать мне обыденную огранку.
Я смотрю, стоя в очереди, на гражданку,
думаю, видно, что варит славный
куриный бульон с укропом.
Это делает её доброй, не главной.
Может, она учитель или доктор со стетоскопом.

У девчушки косички спутанны,
в автобус входит закон от Ньютона,
мы, как ёлочные шары, укутанны,
но совсем не спрятаны:
на светофоре все пошатнулись.
Мы давно не спрашивали, что задано,
не взлетали над сетью улиц,
что нам сделать ещё, чтоб мы сбылись?
Вот мы сфотографировались и улыбнулись,
мы цветём, дай Бог, превратиться в завязь,
сбросив, как лепесточки, зависть,
с дикорастущего языка отправиться в безъязычье,
стать алой, большой, кислющей
ягодой, только хотелось бы, чтоб не волчьей,
но зимней спасительной пищей
для тех, кто умеет летать,
не лгать
и говорить обо всём на птичьем