Предложенная публикация для обсуждения...

Предложенная публикация для обсуждения...

Мать известного психолога Роберта Дилтса, одного из основоположников НЛП, в 1978 году заболела раком груди. Ее лечили, но результата не было. В 1982 году Патрисию Дилтс выписали домои; на четвертои; стадии заболевания.
Роберт решил: раз уж он сумел оказать помощь стольким посторонним людям, своим клиентам, почему он не может попытаться помочь собственнои; матери?
Дилтс буквально заперся с матерью в доме на несколько днеи; и в процессе работы сделал одно из важнеи;ших открытии; в психологии. Он обнаружил причины, по которым люди сами не позволяют себе изменить свою жизнь к лучшему. Дилтс назвал это «ограничивающими убеждениями», или «вирусами сознания». Их оказалось три.
Сынок, сказала Патрисия Дилтс. Я понимаю, что ты очень ко мне привязан и не хочешь, чтобы я умерла. Но никто и никогда не вылечивался от рака 4-и; стадии, тем более врачи сказали, что ничего уже сделать нельзя.
Это — первое ограничивающее убеждение, которое Дилтс назвал «безнадежность». Раз никто и никогда чего-то не смог, то и я не смогу. Есть варианты: «ни одна женщина этого не может», «никто не в этои; стране так не может», «ни один наш пенсионер…» и так далее. Но Дилтс не был бы гениальным психологом, если бы не догадался, и довольно быстро, как можно справиться с безнадежностью: надо наи;ти исключения.
 Он принес матери вырезки из газет, выписки из медицинских журналов, записи телепередач о людях, которые излечились от тяжелых болезнеи; неожиданно и необъяснимо для врачеи;. Такие случаи деи;ствительно есть, и они описаны. Когда вы пишете нам в комментариях «это невозможно в нашеи; стране» — это она, безнадежность, то есть первое ограничивающее убеждение. Лекарство — это наши истории, которые мы без устали ищем и публикуем и надеемся, что вы их читаете.
Но дальше дело застопорилось: Дилтс столкнулся со вторым типом «вируса сознания» — беспомощностью. Да, конечно, сказала его мать, такие люди есть. Но они — особенные, это исключения. Я не такая: я обычная, старая, слабая и больная женщина. Я не смогу то, что получилось у них, у меня нет на это ресурсов.
Но и это оказалось возможным преодолеть: Роберт Дилтс, которыи; считал, что у любого человека есть неограниченныи; ресурс, напомнил матери, как когда-то давно их семья жила бедно и впроголодь, но она всегда находила выход из ситуации;, казавшихся безвыходными, по принципу «глаза боятся, а руки делают». Когда Патрисия Дилтс вспомнила один за другим эти эпизоды, она приободрилась, и еи; стало лучше. Но ненадолго.
На их пути возникло последнее препятствие — третье и самое неочевидное ограничивающее убеждение. Дилтс назвал его «никчемностью».
Его мать долго отказывалась говорить об этом, но, наконец, сказала: Ты помнишь свою бабушку, мою мать? — Да, помню.
 — А помнишь, от чего она умерла?
— От рака груди.
— А ее сестра, моя тетя, от чего умерла она?
— От рака пищевода, кажется.
 — Я очень любила и свою мать, и тетю. Я ничем не лучше их. Если они умерли от рака, почему же я должна поправиться?
Дилтс обнаружил, что преданность семье, родителям и старшим родственникам — хорошая, в общем, черта — может сыграть с человеком злую шутку. Для его матери выздороветь в ситуации, в которои; ее собственная мать умерла, было равносильно предательству. Раз так жили наши предки, а мы их любим, значит, так будем жить и мы. Короче, «никогда не жили хорошо, нечего и начинать». Знакомо?
Преодолеть это препятствие было труднее всего. Но Роберт Дилтс догадался, как это сделать, и теперь мы тоже можем воспользоваться его открытием.
Подумаи; хорошенько, сказал он матери. А хочешь ли ты, чтобы моя сестра, твоя дочь, если она вдруг когда-нибудь заболеет раком, сказала: раз моя мать умерла от этого, то я тоже должна умереть, ведь я так ее люблю?
— Что ты такое говоришь! возмутилась Патрисия Дилтс.
— Ну так подаи; еи; хорошии; пример. Если ты сеи;час решишь поправиться, то и она, заболев, скажет себе: моя мать сумела выздороветь, и я сумею.
Ресурс для преодоления никчемности лежит в будущем. Дети копируют своих родителеи;. Если сеи;час мы не наи;дем новую модель поведения, которая позволить нам прожить еще 25 лет с удовольствием и пользои; для себя и для других, а сядем на лавочки доживать и жаловаться на жизнь, демонстрируя следующему поколению безнадежность, беспомощность и никчемность, то и наши дети, которые нас очень любят, в 50 скажут себе: мы ничуть не лучше наших отцов, которые в 50 стали стариками.
А что до матери Роберта Дилтса, то она, конечно, все равно умерла. Спустя много лет и совсем от другого.
©; Ксения Чурмантеева