Броня

   … это была победа духа и разума, великого
                изобретательского гения…
                маршал В.И.Чуйков
               
               
                БРОНЯ
               
                Нередко бывает, что изобретению предшествует  ошибка. Это
         уж, несомненно: если изобретатель ошибся, то жди научное открытие
         или уж какое-нибудь небывалое изобретение.            
                Когда был закончен эскизный проект танка Дыренкова,
         было очевидно, что во всех своих компонентах он представляет
         некоторую новую концепцию наземной транспортной машины. Удивляло
         сочетание трех движителей: колесно-железнодорожного, гусеничного 
         и выдвигающихся автомобильных шасси. Переменный клиренс
         (дорожный просвет), особая конструкция башни, оборудование
         для подводного движения и пр., но как-то чудаковато смотрелись
         гусеничные траки, исполненные в виде биметаллических пластин,
         причем соединение металлов в биметалл предполагалось осуществлять
         с помощью горячей штамповки. Замысел изобретателя в общем-то
         понятен. Для более долговечной работы танкового катка трак должен
         быть относительно мягким, а для меньшего износа трака при его
         трении о грунт внешняя часть трака должна быть твердой, вот и
         предложил изобретатель такую мудреную биметаллическую
         конструкцию. Но техника пошла по другому пути: сталь Гатфильда
         была уже известна для траков, а катки стали выполнять
         опрессованными резиной, да и гусеницы еще перед войной применяли
         в резинометаллическом исполнении. Идея использования биметалла
         для трака была отвергнута. Прошло время …
                Результаты испытаний танковой брони показали, что при
         попадании бронебойного снаряда упрочненная, закаленная броня
         обладает лучшей стойкостью, но, тем не менее,  риск поражения
         экипажа и внутреннего оборудования танка сохранялся от
         осколков брони, которые отлетали внутрь танка и обладали
         поражающей способностью. Броня должна быть твердой и вязкой
         одновременно, и идея применения биметалла вновь возродилась
         совершенно в другом контексте.
                Н.И.Дыренков прошел огромный путь по созданию и
         совершенствованию гетерогенной брони: от применения
         черных металлов с односторонней цементацией до применения
         легированных сталей и получения многослойных конструкций с
         помощью технологий прокатки. Огромное значение придавалось
         скоростным технологиям производства легированной брони.
         Много сказано всякой клеветы о трудах праведных Н.И.Дыренкова.
         Вот ругают его некоторые, с позволения сказать «историки»:
         отвлекался, дескать, он, все в Мариуполь ездил, бросал свое КБ
         на произвол судьбы, какой то броней серии «Д»  занимался.
         Не такое было время, чтобы в Мариуполь из Ленинграда
         прогуливаться. Самолеты вообще-то не летали, да и у поездов был
         в те  далекие двадцатые годы один лишь номер -  500-веселый.
         Но Дыренков  ездил: Ленинград, Москва, Харьков, Мариуполь,
         Одесса, снова Ленинград. Тот самый автовагон мчал его со 
         скоростью больше 100 км в час. Этот  вагон на долгие годы
         превратился и в дом на колесах, и в передвижное КБ, и в
         технологическую лабораторию, и кружил он по необъятной России,
         собирая все лучшее, все самое современное.
               
                Там, в Мариуполе, начинал свой путь металлург от бога,
         совсем еще юный  Макар Мазай. Вот к нему-то и ездил раз за разом
         Дыренков, чтобы соединить свои изобретения со скоростными
         технологиями производства стали. Тогда, в конце 20-х, начале 30-х
         Мазай сумел поднять производительность мартеновской печи в
         десятки раз, применяя подачу воздуха, обогащенного кислородом,
         через спреер, непосредственно в расплав кипящей стали, что резко
         увеличивало скорость выгорания углерода и процесса сталеварения
         в целом. Эта технология уже после войны вернулась в отечественную
         металлургию как некая заморская диковинка. По инициативе
         Н.С.Хрущева из Австрии было завезено кислородно-конверторное
         сталеварение, но начало было положено тогда в Мариуполе. И
         сейчас эти технологические приемы можно наблюдать в
         первоначальном виде на Люблинском литейно-механическом заводе
         (Можерез), где Дыренков работал, уже живя в Москве. Там, надо
         сказать, вообще мало что изменилось.
               
                А тогда все менялось на глазах. Работали день и ночь не
         переставая: броня была нужна стране, и они ее сделали, а когда,
         наконец, плавка удалась, упали от усталости и храпели до тех пор,
         пока у Дыренкова одежда не задымилась. Новый полушубок пришлось
         перекраивать, а про то, откуда ожоги, помалкивать, а то за
         нарушение техники безопасности могли и от работ отстранить.
               
              Ведь это все было, была броня, были испытания, признание, 
         успехи и победы, были танки, наконец,- танки, выигравшие все
         сражения, в которых участвовали: Мадрид, Сарагоса, Халхин-Гол…
                Но почему все это исчезло, когда началась война? И я
         снова задаю себе вопрос: «Как в одночасье могли исчезнуть
         пятнадцать тысяч  танков?» Сейчас речь не идет о том, плохие
         они были или хорошие, хотя нет большей скверны, чем оскорблять
         свое оружие клеветой. Оружия вообще плохого не бывает: если уж
         ты взял в руки оружие, то с ним погибай или побеждай; самое
         высокое призвание воина - это прославить свое оружие, а
         не хаять его.
                А знаете ли вы, дорогие мои читатели, что такое
         пятнадцать тысяч танков? Что бы понять это, давайте сперва
         попробуем понять, что такое один танк.
               
                1944 году в Карпатах, действуя в передовом отряде, на
         территории занятой противником, вел свой танк младший лейтенант
         Оськин. Командир замаскировал свой танк и, находясь в укрытии,
         производил разведку наблюдением. Как вдруг перед ним на шоссе
         на расстоянии  прямого выстрела появилась колонна невиданных
         доселе немецких танков. Их было шесть! Оськин принял решение
         атаковать. Первым  снарядом он подбил передовой танк, вторым –
         последний, сковал остальные танки, лишил их маневра и,
         не прекращая огонь, за 15(!) минут боя уничтожил всю колонну, не
         получив в ответ ни одного прицельного выстрела. Подкалиберные
         снаряды Дыренкова прошили  броню «Королевских тигров» навылет
         сквозь оба борта. В головном танке погиб  главный конструктор
         проекта «Королевских тигров».
               
                Война отвратительна еще и тем, что гениям приходится
         убивать друг друга, а изобретения воюют и после смерти своих
         создателей. Герой Советского Союза  младший лейтенант Оськин
         прославился на всю страну, его называли «Витязь в  тигровой
         шкуре».            
                А что могут десять танков? Во время битвы под Москвой,
         когда немцы вошли в северные Химки, с конвейера московского
         комбината Можерез сошла рота танков БТ-7. Собранные наспех, из
         остатков, 10 боевых машин выдвинулись навстречу механизированным
         частям немцев и выбили их из пригорода Москвы. Таким был один
         из ключевых эпизодов в битве за Москву. Это были очень хорошие
         танки, и сработаны они были на том самом конвейере, который был
         создан под руководством Н.И. Дыренкова еще в 1934г.
               
                Девять ротных колонн я однажды увидел на строевом смотре
         танкового полка. Я поднялся на башню своего танка и посмотрел
         вокруг…. Это было море стали, а кто видел залп танкового полка,
         тот  знает, что это море огня! Это всего лишь 100 танков.
                И все же где найти ответ на вопрос об исчезновении
         танковой армады СССР: 15 тысяч танков, З миллиона снарядов, 20
         миллионов пулеметных патронов, 50 тысяч обученных, подготовленных
         танкистов, все инженерное обеспечение. Танки, которым были
         нипочем испанские горы и монгольские пустыни, ничего не могли
         сделать среди родных «лесов, полей и рек!» А вот и ответ:
         «Реки!!!» Конечно же,  реки! Выдвинутые к западным границам
         танковые части были отрезаны  реками.
                Захватив господство в воздухе, немцы контролировали и
         уничтожали все переправы. Мосты забиты беженцами, эвакоэшелонами.
         Любая речка двухметровой глубины превращалась в непреодолимую
         преграду. Танки метались от одной реки к другой, по существу не
         имея  возможности даже оказаться там, куда откатилась война.
                Конечно,  этого можно было избежать, ведь предупреждал
         Тухачевский: «Глубина поражающего действия современного
         оружия огромна, поэтому особое значение приобретает первый период
         войны, который надо правильно понять, правильно предвидеть и к
         которому нужно правильно подготовиться». Ничего этого не было
         сделано: не было правильного понимания, не было правильного
         предвидения и не было правильной подготовки. Возможно, Сталин
         действительно готовился к другой войне, которую так и не успел
         начать, все пытаясь достичь желанного исходного превосходства над
         противником, которое тот никак ему не давал получить. Все наши
         войска оказались в зоне поражающего удара, дезорганизованы, и
         нанести встречный урон противнику они не могли.       
                Но порой технические изобретения могут значить больше чем
         стратегические изыски. Да и вообще смею утверждать, что истинное
         военное искусство, как ничто другое, предопределено ресурсом тех
         технических изобретений, которые созданы и освоены, а потому хочу
         рассказать об одном изобретении, предложенном Н.И.Дыренковым
         еще в конце 20-х годов прошлого века, еще до создания танков,
         предвидя на десятилетия ход развития конструкторской мысли. Это
         ОПВТ – оборудование подводного вождения танка.
               
                Наверное, трудно представить более простое изобретение,
         описывать его не буду. Многие, кто и не служил в танковых частях,
         знают его не хуже меня. Сколько натерпелся Н.И. Дыренков, пытаясь
         внедрить это изобретение, вплоть до наветов, оговоров в растрате
         государственных средств на испытания. И всеже он сумел это
         сделать. Танки, производившиеся в зоне его личной
         ответственности, были оснащены и ОПВТ, и понтонными
         приспособлениями для надводного  движения; в рамках инженерного
         обеспечения были даже танки мостоукладчики.
                Нельзя не видеть, что будь это все в войсках, то даже в
         условиях, которые сложились в первые дни войны танки с
         применением ОПВТ,  могли бы получить поддержку из глубины,
         отступить, перегруппироваться. Но все это будет потом, в 1944-ом
         при форсировании Днестра наступающими войсками, а до того, во
         время переправ, реки были красными от крови. При форсировании
         Дона в 1942 году во время наступательных операций погибло, по
         официальным данным, более 70 тысяч человек.
               Вспомним и о том, что Э. Адерс опередил наших
         конструкторов времен войны на целый год и  еще в 1943-ем отправил
         свои Т-IVH «тиграшки», под воду с использованием своей, весьма
         интересной  технологии.
               Использование ОПВТ в танковых войсках станет нормой уже
         после   войны, но ложка к обеду хороша.
             
               Было бы слишком просто одним росчерком пера, даже пусть
         аргументированно, оправдать исчезновение 15-ти тысяч танков. Эти
         танки были слишком хороши, чтобы просто так исчезнуть, и их было
         слишком много.
               Официальная российская история умалчивает об одном событии
         первого периода войны, несомненно сыгравшем особую и,  возможно,
         решающую роль в судьбе всей войны.
               На огромной территории, которую можно было бы условно
         обозначить на карте тремя городами: Луцк, Ровно, Броды-
         развернулось, возможно, самое большое танковое сражение Второй
         мировой войны. По разным оценкам в нем участвовало от 5500 до 
         6000 тысяч танков с обеих сторон. Это здесь, наступавшие танковые
         подразделения генерала Клейста, направленные на Киев, впервые
         почувствовали мощь советских танков.
               
               Главная особенность этого забытого танкового сражения
         состояла в том, что со стороны СССР им толком никто не руководил.
         получилась  танковая сеча: танк против танка. Дабы избежать
         критических потерь, Клейст начал маневрирование и сумел найти
         брешь шириной в пятьдесят километров в танковых порядках наших
         войск.
               Жуков из Центра совершенно неоправданно взял руководство
         войсками на себя, действовал через голову Кирпоноса и Потапова.
         Так в сражение были введены 6(шесть) механизированных корпусов
         второго эшелона. Командиры воинских частей получали приказы от
         командования разного уровня, которые постоянно противоречили друг
         другу. Действовать инициативно, исходя из конкретной обстановки
         удалось лишь Рокоссовскому, чей механизированный корпус сумел все
         же нанести серьезный урон противнику, вынудив его маневрировать.
         Полноценно руководить было некому, да и высшая власть находилась
         в шоке.
                Ввод в бой танковых подразделений, особенно танков второго
         эшелона, не был эффективным. Танковые колонны были вынуждены
         совершать марш до 400 км под ударами вражеской авиации, которая
         особенно удачно действовала на переправах, и к месту
         сражения подошли, понеся большие потери. Взаимодействие между
         мехкорпусами было нарушено, локтевые связи утрачены.
                Ни у кого из историографов Великой Отечественной войны
         не хватило мужества признать, что в этой первой танковой битве
         наши танки, превосходя противника и качественно, и количественно,
         из-за бездарного, да нет, - преступного руководства,
         смогли всего лишь задержать немецкое наступление на Киевском
         направлении. Цена за поражение - потеря девяти(!)
         механизированных корпусов.
                Но Г.К.Жуков дважды подряд одну ошибку не делал, и уже
         через несколько дней на другом направлении немецких
         наступательных операций, на Смоленском, немецким бронетанковым
         частям группы армий «Центр» противостояла подготовленная линия
         обороны, которую немцы не смогли преодолеть сходу, чем были
         созданы предпосылки для проведения первой наступательной операции
         наших войск под Ельней.               
                Многих великих не досчиталась наша страна. Не кем  их было
         заменить, а сталинского «гения» да всех его помощников всего-то и
         хватило, чтобы бросить под хвост «псам-рыцарям» танки,
         артиллерию, самолеты на приграничных аэродромах, да вместе с
         солдатами, да и пол-России впридачу с  Украиной и Белоруссией.
               
                Вот и отступает Кирпонос со своим штабом пешком, да на
         подводах. На весь штаб одна бронемашина, ни один танк Днепр не
         преодолел, фронт далеко, у Харькова. В Харьковском  котле Сталин
         погубит еще миллион солдат, продлевая агонию отступления, желая
         любой ценой задержать противника, чтобы хоть что-то увезти в
         тыл, за Урал. Но Харьков с его промышленной мощью отдан, отдан и
         Мариуполь. Свершился самый невероятный сценарий начала войны.
         Казалось, уже ничто не может остановить фашистов, более тысячи
         трофейных танков одновременно участвует в наступательных
         операциях гитлеровцев. Целые танковые  полки и дивизии  немцев
         вооружены нашими «плохими» танками и наступают на Ленинград,
         Псков, Тихвин, Смоленск. Им даже не надо заботиться о ремонте:
         поврежденные танки заменяют резервными, даже боеприпасы нет нужды
         производить. Но не все  так безоблачно. Недаром генерал
         фон-Рейхенау целыми днями изучает пробоины на подбитых советских
         танках, и не только толщина брони последних танков Т-34 и КВ его
         изумляют: «У русских есть технологические секреты производства
         брони», - его главный вывод.
              Немцам приходится совершенствовать танковые пушки, усиливать
         внутреннюю баллистику. Становится ясно:  танковая война не закончена, а
         именно на полях танковых сражений
         будет решаться судьба этой страшной войны.
            
                Однажды фашисты были как никогда близки к тому, чтобы
         завладеть столь вожделенными тайнами технологий русской броневой
         стали. Вместе с захваченным Мариуполем попал в плен и Макар 
         Мазай.
               
                Скорее всего, немцы не знали точно о причастности Мазая
         к оборонным разработкам, но он написал книгу «Записки
         сталевара», где обещал «залить фашистскую гидру расплавленным
         металлом». Что бы такое написать, нужно многое знать и уметь.
         Обобщая разведывательную информацию, а только немецких инженеров
         в СССР перед войной  находилось около 4 тысяч, и они регулярно
         информировали «Абвер» обо всем, что удавалось узнать, немцы
         могли предполагать о той роли, которую  сыграл в создании брони,
         давно попавший в черные списки, первый металлург Советской России
         Макар Мазай. Думаю, схватка была жестокой. Может быть, он был первый,
         кто увидел смятение и страх в глазах врагов, может быть, он сумел
         понять истинное величие того, что им было создано,  понять, что в
         тот миг от него  зависит судьба войны.
               
               В мартеновском цехе, куда он пришел показать свое
         искусство было много людей. Они тоже должны были видеть, что
         Мазай согласился сотрудничать. Напряжение висело в воздухе. Мазай
         как никогда близко подошел к мартену. Конвой не выдержал
         сильного жара, и Мазай на мгновение обрел свободу. Мазай
         поднял руку, подручный, как обычно, начал поднимать заслонку,
         и Мазай бросился в огонь, унеся с собой все тайны.
               
                На территории старинного металлургического завода
         им. Ильича стоит памятник Великому металлургу Макару Никитовичу
         Мазаю. Иногда нам всем нужно попытаться понять, о чем молчат
         памятники.
               
               
                Х           Х           Х
      
                Легированная броня сыграла огромную роль в победах наших
         Танков. Скоростные технологии Мазая позволили получить больше
         броневой стали,  чем могли дать все заводы Круппа да и
         всей  Европы. Мазай выполнил свое обещание: залил фашистскую
         гидру   расплавленным металлом.
                А вот гетерогенной брони во время войны не было.
         Последнее применение гетерогенной брони в танкостроении относится
         к 1940-му году, тогда для башенного бронирования Т-34
         использовали пластины из гетерогенной брони для защиты лобовой
         части башни.
                Когда у танка появились новые враги: вертолеты, ПТУРСы,
         системы самонаведения,- что резко увеличило эффективность
         применения кумулятивных зарядов,- идея многослойной,
         гетерогенной брони вновь возродилась. Но творцы новой
         брони, обретшие свою славу, во время войны  не нашли в
         себе  мужества признать роль своих предшественников, они
         предпочли клевету, они сами сделали свой выбор.