О доме Андрея. Отрывок из Швейцара

...Андрей обладал необыкновенной способностью делать свою жизнь удобной. В бытовом смысле это распространялось на мебель, то, где она находилась, и как вокруг этой мебели всё было устроено. Казалось, что её не заносили в дом, а она стояла здесь в правильном порядке изначально, а вокруг неё дом и построили. Все четыре этажа: с лестницами, подвалами, гаражами с техническими помещениями, спальнями, ванными комнатами, туалетами, кладовками, библиотекой, гостиными и кухнями, бассейном, сауной, спортивным залом и зимней оранжереей с источником журчащей воды. Именно - источником, а не фонтаном. Фонтан был в саду. И действовал, как ему и положено, только в тёплое время года. Из него пили воду птицы, которые обслуживали сад. Изредка на поляну в саду залетали перепелки, которые бесстрашно заглядывали в окна дома и косились на закрытый стальной сейф с охотничьим ружьём. Они понимали, что тут безопасность им гарантирована. Стены, окна и крыша дома были подогнаны к симметрии водосточных труб. Деревья в саду повторяли их изгибы, казалось, даже с некоторым удовольствием и немалой долей гордости к своему местоположению. Сад, окружающий дом с флигелем и хозяйственными постройками, спускался невысокими террасами к огороду и птичнику со знаменитым петухом и девятью курами. Петух пел. Куры несли яйца. Солнце озаряло всё хозяйство по одному ему известному графику, определяя какое количество света и тепла дать каждому из растений и предметов. Дождь, не настолько пунктуальный, как солнце, происходил, когда ему вздумается. И уходил молча, даже не извиняясь. И не спрашивая, когда его позовут в следующий раз.


Андрей, так привыкший к тому, где он живет, и не замечал, как приглашенные сюда люди за день-другой начинали вести себя подобно хозяевам. Гости не глядя садились в кресла за их спиной и включали телевизор пультом на столике справа; протирали и расставляли обувь в параллельные ряды у входной двери; подбирали мусор с тропинок и переносили его в компостную кучу у забора; отщипывали ненужный пасынок на винограде или кусте помидоров; засовывали выбившуюся из-за стен парника огуречную плеть внутрь; незаметно мыли посуду, когда все уходили из столовой; и могли неожиданно для себя вдруг запеть вслух давно забытую песню Булата Окуджавы.


Сфера занятий Андрея касалась идентификации людей. В своё время, увлёкшись перепродажей компьютеров, которые только стали появляться в стране, он занялся программированием их на федеральном уровне. Появились заказы на системы голосования, системы контроля доступа, спутниковую связь и отслеживанию граждан по гаджетам, их местоположению и параллельно - распознаванию личности по пальцам, радужке глаз, мимике и жестам. Позже он добился организации института, который занимался формированием общественного мнения в политических и коммерческих кругах. Он возглавил его, читал лекции, ездил по всему миру, стал человеком известным и был востребован не только в стране, но и далеко за её пределами. Андрей не скрывал, но и не кичился тем, что причастен и к социальным сетям, и к телевидению; знаком со многими людьми, влияющими на мировую экономику и политический расклад в мире. Последние разработки его института касались уже искусственного интеллекта, генной инженерии, регенеративной медицины, но в трансгуманисты записывать его самого было бы рано. Жить до ста лет, ограничивая себя во всём, пока не входило в его правила. Он честно заявлял о том, что, как только появится панацея бессмертия, мимо него она уж точно не проскочит. Ну, и мимо его друзей, конечно. А дружить он умел и любил. «Три мушкетера» с детства была его настольной книгой...