Вообще ни о чём. Отрывок из Швейцара

...А я-то х…ню не пишу, у меня никогда не было времени её писать. Я освобождал время на жизнь, но этого времени не хватало. Тогда я начинал выдумывать другую реальность, чтобы насытить своё существование иными жизнями, посторонними и потусторонними, разбираясь с миром сам, без помощников. И жил, как остальные, с тою лишь разницей, что они с трудом догадывались, что у меня внутри. Да я вряд ли мог им это объяснить. Если б не писал.


Тут проходил как-то мимо березы, старой, высокой, раскидистой. Редкий экземпляр. Думал, вот, старше меня, а как выглядит! Волшебно! И за что? Она в расцвете, я в увядании. Она дерево деревянное, я человек разумный. Да, срок жизни разный у всех. Она мне – напоминание, что ли? Дереву дано, человеку – нет? А может, дерево смотрит на меня и думает: бедный, такой молодой, а время его жизни уже кончается. Грустно.


А возможно, это и не береза была, а каштан. Я в деревьях мало что понимаю. Под деревом орехов каких-то много валялось. Подумал еще: вот бы их все кто-нибудь посадил в ряды, как детей. Целую аллею. И имена бы каждому дал. И обозвал бы «Аллея славы».


Но на такую аллею точно швейцар нужен. Кого впускать, кого нет, в эту славную шоблу-ё...блу. Где тут край, кто на каком краю? Я – и про аллею, и про собственные мозги, и про ваши тоже.


Я природой не восхищаюсь. Мы с ней на равных. Кто-то больше из нас живет, кто-то меньше, каковы-таки законы, что мы ей придумываем, а она подсмеивается: как это её малая часть для остальных частей что-то объясняет? Не понятно.


Вот с Богом – молодцы. Нечего доказывать. Есть Он. И если всё устроено по велению Божьему, куда все лезут? Сидите себе, да куйте. Деньги. Детей. Стихи. Пути Господни неисповедимы. Двигайтесь, растите, доказывайте, что живые…
Ну, не говорил я с этой женщиной о таком. Может быть, у неё другой сюжет…


А вспомнилось вдруг: писал роман о бессмертии. О человеке, который понял, что его продолжение – потомки. И он научился перемещать свое сознание в них, будущих, и продолжал жить своими и их мыслями. И как у него не получилось это. Помер последний, и сам по себе, и его погубил. Не захотел продолжать другого своей жизнью, а в чем там бессмертие заключалось, разобраться поленился. И исчез. Никто не помнит, почему. И правильно. Каждый для своего живет, не для себя, для своего, повторяю. В том, что он сам придумал, а не дядя, не папа, не дедушка, не сосед, не дай Бог.


Кстати, а почему и не сосед?


Вот у тебя достаток, скажем, жена и дети, красивые, умные. И он за тебя живет. Без зависти, без склок, не дергается, копается себе в огороде, на работу ходит, пьёт по пятницам, а в воскресенье – в церковь. Но живет не своей, твоей жизнью. И не ты, а он решает, что тебе сказать и что сделать, чтобы так жить. А с собой – не может, то огород мешает, то работа, то жена-зануда, то дети-полудурки. А вот если бы он был – ты, он бы еще лучше прожил. Но ему не везёт, а тебе с неба всё падает. Как маца. Манна, простите, небесная.


И происхождением всё это объясняет, или национальностью, Богом данными. Верит в Бога сосед, а ты не веришь. И оба вы живете и не понимаете, откуда жизнь берётся. И помираете оба. У тебя дети, которые давно в столице да в загранице, дом на кусочки пилят, согласно завещанию, у соседа – без завещания по бревнышку растаскивают и продают, за водку. И лежите вы оба внутри земли, только у тебя памятник подешевле, а у него крест поплоше.


Дети вообще странная вещь. Кто их придумал? Уж точно не Бог. С детьми, как в лото, не угадаешь. Всё отдашь, на шее повиснут, недодашь – проклянут, передерутся. Закон один – не мешать им и не смешивать их со своим. Не учить – тебя же и обвинят в своих ошибках, не запрещать – на тебя же и повесят свои грехи, не любить – если их больше одного, между собой количество любви никогда не поделят… О чём это я?