О рабстве. Отрывок из Швейцара

...Чтобы усесться вдевятером в кафе пришлось сдвинуть три стола в ряд.
Павел не заставил себя долго ждать.


- Друзья, - начал он семинар. – Рабовладельческий рынок Крыма более тысячи лет поставлял товар в Европу, Азию и Египет. Ещё со времён Боспорского царства сотни тысяч людей были отправлены морем и сушей в греческие и римские пределы. Во времена генуэзцев это был немалый доход, а уж для Крымского ханства работорговля служила главным пополнением казны. Не секрет, что рабы от роскошных славянских женщин до последнего скифа ценились очень высоко. Но мы поговорим сейчас о другом. О бесправии. Знал ли раб, что его ожидает на чужбине? Каковы были условия его содержания? Что от него можно было ожидать? Давайте с женщин и начнём.


- Женщины были в более выигрышном положении, - сказала почти трезвая Муся. – Чтобы их выгодно продать, женщин надо было кормить и одевать, мыть и учить тому, как любить и прислуживать. То есть для них нужно было устраивать целые школы первой и второй ступени, посвящать в обычаи и нравы будущих рабовладельцев, преподавать кулинарию, танцы и правила приличия в обществе, гораздо более цивилизованном, чем то, откуда их привезли.


- Совершенно верно, - поддержала её Нюся с бокалом шампанского в руке. – Мало уметь корову доить и навоз выгребать. Надо не только уметь шить, вязать и огород полоть, надо и ребёнка накормить, и сказку ему рассказать, и господина своего обиходить. Jeunesse paressese, vieillesse pouilleuse!


- Правильно, – согласился Павел. – А кто-то может назвать цену хорошей девушки в современной валюте?


- Это, смотря на какой срок, - вставил своё слово Иван. – Если на ночь, пяти тысяч вполне хватит. А вот если летом у моря, недели на две, тут сотней тысяч не отделаешься.


- Рублей? Хорошо, - кивнул головой Павел. – А если на всю её жизнь?


- Тогда никаких денег не хватит! – резонно воскликнул весёлый Андрей. – Дом, машина, женитьба, детей растить… Лечить, содержать… Тут рабыня не подойдёт, тут вольная нужна.


- Вольная к другому может уйти. А рабыню продать можно, если кому понравится. И деньги вернуть, с наваром, и новую рабы-ню купить, помоложе, - поправил Андрея разумный Иван.


- А девушки сами что скажут? – Павел внимательно посмотрел на Мусю и Нюсю. – Например, хороший виноградарь в Риме стоил так же, как и виноградник, который он может обработать, в два гектара, – две тысячи денариев. Вы бы сейчас на какую сумму согласились, если бы у вас спрашивали о цене?


Девушки замялись. Нюся допила бокал и протянула его Матвею, чтобы он подлил ещё шампанского:


- Roi ou rien!


И вдруг Муся, заискивающе взглянув на Андрея, спросила:


- Миллион евро? Да, Андрей?


Повисла пауза. Андрей повёл плечами, будто стряхнув с себя что-то.


- И где тебя потом искать с такими деньгами, Мусь? На Канарах с каким-нибудь метисом? Нет, дорогая. Десять тысяч на ипотеку и - хватит. Семья крепче будет. Ты хоть понимаешь, чтобы заработать миллион, где работать надо?


- Не ссорьтесь, подождите, - остановил молодёжь Павел. – Андрей говорит о том, что, если сотню девушек по десять тысяч за каждую продать, вот миллион и получится. Понимаете?


- Нет! – категорически отмахнулась Нюся и выпила ещё. – Сотня – это уже стадо! Ни в какой гарем не уместится! Продавать нужно по одной. По интересам. Какую-то - за пять, какую-то – за двадцать. Потом, их пока продашь, кормить надо, содержать, стеречь. Накладные расходы, мыльно-рыльные принадлежности…


- Вот, молодец! – похвалил Нюсю Павел. – Их семьями надо продавать! Вместе с мужиками! И с детьми! Тогда не разбегутся…


- Тоже верно, - согласился Иван. – Мужиков и детей – в нагрузку! Для них всегда место в хозяйстве найдётся. А девушки – товар скоропортящийся. Лет десять, и – на списание. Пусть дочерей растят!


- Прекрасно! – поднял руку Павел. – То есть идеальная единица товара – рабская семья. И сейчас мы подходим к самому главному. К семье христиан. К христианской общине. У рабов не было собственности, не было семьи, не было одной общей веры в единого Бога. Значит, Андрей Первозванный прибыл в Крым как раз вовремя. У рабов не надо было ничего отнимать, у них и так ничего не было. Они сами были собственностью рабовладельцев. Именно среди них и можно было ковать христианскую общность. Показать им путь спасения в идее Христа. В смирении и всеобщей любви и к близким, и - к врагам. Их можно было объединять в совершенно различных комбинациях, они были уже готовым продуктом. И в то же время – покупатели растаскивали их по всей Римской империи, находя выгоду и для себя, и для них. А христианское учение двигалось на их плечах по всему миру и завоёвывало умы миллионов людей.


- Да вот даже империалист, он к чему стремится? – вставил своё слово Матвей и выпил коньяку. – Чтобы рабочий жил с семьёй в бараке рядом с заводом, одевался в спецовку, ходил в магазин хозяина, работал и пил в кабаке хозяина, а его дети и жена во-обще с территории не выходили – учились и плодились рядом с производством. В таком случае деньги вообще не нужны. Талоны всем рабочим выдать, по которым жить внутри, никуда не выходя, и пусть остальные облизываются! А на праздник им можно ведро водки поставить, пусть ужрутся за здоровье своего щедрого господина! Peu de bien, peu de soucis!


Нюся с уважением посмотрела на Матвея.


Собственно, идею с распространением христианства через крымских рабов поддержали безоговорочно. Потом случились танцы и ночные купания неглиже. Павел с белой завистью наблюдал за скользящими в лунном свете светлыми пятнами в воде. В небо поднимались заказанные к именинам китайские фонарики со свечками и исчезали в самой вышине прогретого за день воздуха. Лёгкая музыка из приморских кафешек доносилась обрывками, ничуть не мешая общему приподнятому настроению.


Оставшись на берегу, Павел возлежал среди раскиданной одежды гостей, охраняя их мобильники, которые изредка попискивали, принимая сигналы дальних родственников, стремящихся успеть поздравить именинников. А сами виновники торжества потерялись где-то на куске скалы метрах в пятидесяти от берега, слившись в лунном свете воедино.


Переложив двадцать тысяч из кармана Ивана в карман Андрея, Павел решил, что день удался. А когда из моря показалась первая партия обнажённых, и одежду стало охранять бессмысленно, смело двинулся в номер за снастями. Сегодня, по такой погоде, скорпена ночью должна была подойти близко к берегу…