А главное - часы!

Я ни за что не пошла бы в медицину, потому что при виде крови в детстве теряла сознание. И все насмешливо говорили мне:
— Нет, Люська! Не быть тебе врачом!


Зато бабушка, которая во время войны под обстрелом перевязывала раны бойцам и выносила их с поля боя, утешала:
— Не горюй, Людмилка! Это ты ещё не выросла. В твоём-то возрасте я тоже от вида крови сознание теряла. Давай сейчас я буду готовить тебя к труду и обороне. Каждый человек не просто должен, а даже обязан уметь остановить кровотечение, наложить повязку на рану.
Запомнинай! Это самое главное — нужно всегда иметь при себе карандаш и бумагу. Забинтовать-то можно любой тряпицей, хоть подолом своего платья. Но твой пациент погибнет, если тебе нечем и негде будет записать, во сколько ты сделала тугую повязку, чтобы остановить кровотечение в руке или в ноге. Почему? А потому что такую повязку можно держать не более двух часов, иначе рука, нога онемеют. И тогда уже будет не оживить эту конечность. Придётся ампутировать — калекой человек останется.
— Бабушка! Так, значит, ещё и часы на руке нужны.
— Точно! Ещё и часы.

Вскоре бабушка подарила мне маленькие, аккуратные механические часы. Впрочем, других тогда ещё и не было, и это хорошо!
Вы представьте часы на батарейках в бою. И где брать эту батарейку, если она выйдет из строя?


И бабушка вдохновенно учила меня делать перевязки. Всякие! А их же множество!





Однажды папа сильно поранил руку, а рядом только я. А мы с ним далеко от людей, на помощь звать некого.
Помню, папа сказал:
— Милочка! Дочка! Представь, что мы с тобой артисты, я прицепил фальшивую руку, а настоящую спрятал в рубахе. Из фальшивой льётся красная краска, словно кровь. Но это не кровь. А ты играешь роль врача. Бинтуй мне руку, да покрепче.


Я поняла. Поняла, что если сейчас дам волю своим эмоциям, папка истечёт кровью. Некогда нюни распускать, надо папку спасать.

Сделала глубокий вдох, представила, что в кино снимаюсь и стала останавливать кровь, как учила меня бабушка.

Вся деревня потом восхищалась мной, что в лесу я не запаниковала, а спасла папу. И больше уже никто не дразнил меня.
Зато забот у меня прибавилось. Меня стали просить приглядеть за чужими детьми. Ко мне прибегали ребята, когда расквашивали носы.

Так была предопределена моя дальнейшая дорога.