Элегия

Прожжённое слепо
окурком закатного солнца
небо
льётся.

И северо-запад
шлёт с родины весточку ветром.
Надо? -
С лета.

Предчувствие с риском
не выжить мурлыкнувшей грусти
близко.
Струсил?

Никак не уймётся,
ревнуя свободу к Вселенной,
солнце.
Бренность

простительна звёздам
и людям простительна. Верить -
поздно?
Встретить б,

как встретят любимых,
в фантазии тлеющей строчку.
Мимо?
Ночь, как

опавшие листья,
в покое, не мучима прошлым.
Жизнь, я
ожил?

Пришлю тебе ливни
письмом изнурённого сердца.
Вынь и -
грейся.

Вокзалы пустые,
простимся, не помнивши лиха, -
вы, я -
тихо?

Прости меня, детство,
твоим ожиданьям не сбыться:
есть у-
бийца.

Сбежим со свободой!
Осилим судьбу Прометея
гордо,
шея?

Остались билеты,
кондуктор, отпущенных сроков?
Есть ты,
Бог, а?

Есть имя, дороже
которого та, кто им назван.
Что ж я?
Страшно.

Наказано людям:
блаженны любивши друг друга -
будем!
Туго?

"Безумья не бойся", -
губам отвечало безумье
с поце-
луем.

Читаем Ремарка.
Читаем и тянем кальвадос.
Ну-ка!
Гадость?

Молитве подобно
твоими дышать волосами,
стоны,
спальни.

Раздень до печали,
коснись воском тающей свечки -
ждали
вечность!

Затронем за кофе
мы тему о вере в искусство
Гойи,
Кунса.

Ты - каждое утро:
"Я буду твоею женою".
Будто
стою.

Мы ночь утомили,
заре никак не отдавали.
Зимы,
спали?

Набросься скорее,
любовь, устремись реактивно
в перьях
ливня.