Провокатор

       Провокатор – существо неоднозначное. Хоть он и провоцирует своими манипуляциями на ускорение выполнения каких-то мероприятий, исполнители этих мероприятий к своим действиям зачастую не готовы или, по крайней мере, собирались выполнять эти действия иным образом, с меньшей затратой эмоций. В результате провокатора не любят не только те, против кого направлена провокация, но и те, кому он, по его мнению, стремится помочь.
       Дело было в Нижегородской области, где я командовал отдельным радиотехническим батальоном.
       Надо сказать, что в те времена было принято во всех отдельных частях и подразделениях держать подсобное хозяйство. Дело это, в целом, нужное, но, зачастую, стихийное, поскольку никто командиров ему не учил, а их заместители по тылу – те же бывшие командиры, причём, не самые успешные. Мне в этом вопросе всегда везло, так как рядом оказывался офицер или прапорщик с серьёзной теоретической подготовкой и практическими навыками в этой области. Вот и здесь в мной возглавляемом батальоне был прапорщик – зав складом, который не только успешно поддерживал необходимые количество, номенклатуру и качество продуктов на складе, но и с любовью содержал подсобное хозяйство. Он собственноручно кастрировал бычков и поросят, вакцинировал животных и птиц, проводил химическую обработку теплиц, огорода и хранилищ и ещё делал многое, в чём я, как командир, был, как говорится, «ни ухом, ни рылом». Нет, с чем-то я был знаком, поскольку вырос в деревне, но помощь этого прапорщика для меня была неоценимой.
       И вот, в связи с жизненной необходимостью, привез этот прапорщик нового хряка. Старый был действительно старый, поскольку, перешёл в разряд созерцателей и своих непосредственных обязанностей не исполнял. Он обращал внимание на других свиней только тогда, когда они приходили в его загончик и пытались поесть из его корыта. В этих случаях хряк злобно рычал и делал пару предупредительных шагов в сторону непрошеных гостей. Цели прибытия он не уточнял, поскольку физическая близость его уже не интересовала.
       Ввиду того, что новый хряк лихо приступил к работе, необходимость в старом полностью отпала. Солдатский стол ждала мясная прибавка килограммов в четыреста. Однако, нарисовалась некая проблема: зав складом, сам весивший центнер и легко справлявшийся с забоем свиней, не превосходящих его по весу, выражал сомнения в своих способностях в борьбе с противником, вчетверо превосходящим его по физическим кондициям. Он предлагал хряка застрелить.
       На совет возле свинарника собралось достаточное число офицеров и прапорщиков, многие из которых увлекались охотой. Большинство, конечно, придерживалось того же мнения. Свалить с ног здоровенного кабана – хлопот не оберешься, а кабан на ногах – во-обще смертельный вариант. Но, как и в любом споре, звучали и противные варианты. Например, фельдшер Степан заявил, что завалит кабана и без стрельбы. Поскольку Степан был запенсионного возраста и совсем не атлетического телосложения, все только посмеялись, а я послал старшину за автоматом.
       Но тут Степан, обозвав всех салагами, направился к загону свинарника. Надо сказать, что загон у свинарника был основательным. Зная силу разъярённых свиней, люди, которые его строили не стали выгадывать на мелочах. Брёвна, из которых был сделан забор, могли бы выдержать и носорога. И вот, Степан, что-то пряча под бушлатом, перелез через забор и направился к хряку. Хряк уже находился посреди загона, выманенный чем-то вкусненьким. Он со смаком пережёвывал пищу, абсолютно уверенный в своей непобедимости, что, отчасти, было справедливо. Все с огромным интересом наблюдали за развёртыванием нижегородской корриды, впрочем, не ожидая ничего опасного. Кто мог представить, что достаточно пожилой, худощавый человек заставит всех испытать прилив адреналина, как на африканском сафари? А этот негероического вида человек подошёл к хряку, достал из-под бушлата распредвал от ЗИЛ-130 и со всей дури треснул этим распредвалом хряка по лбу. На лбу хряка моментально вскочила огромная шишка, а его по-детски удивлённые глаза начали наливаться кровью.
       Не дожидаясь, пока флегматичное животное превратится в свирепого монстра, Степан с лёгкостью шестнадцатилетнего юноши-гимнаста перемахнул через забор загона, и с криком: «А теперь дорезайте!» пустился наутёк. Кто-то последовал его примеру, кто-то залез в кузов стоявшего поблизости Урала. И перестраховка была не излишней. Кабан с таким неистовством начал атаковать забор, чтобы поквитаться со своим обидчиком, а заодно со всеми, кто попадётся на пути, что я многократно сказал «Спасибо!» своим предшественникам за предусмотрительность.
       Но всё хорошо, что хорошо кончается! Забор выдержал. Из принесённого автомата кабан был застрелен. Тушу опалили и разделали. Мясо сдали на склад.
       На следующий день Степан прибыл на службу с огромным синяком под левым глазом. Мне он доложил, что упал, когда вчера убегал. Я ему, конечно, не поверил, но служебного расследования назначать не стал. Ну, упал и упал.