О сострадании

Она смотрела в мир иначе,
Не так как многие глядят,
И заходилась часто в плаче,
Жалея всё и всех подряд.

Узнав, что люди в Сальвадоре,
Сгорают в пламени идей,
Она своим считала горем,
Чужую боль чужих идей.

Когда газеты сообщили
Весь мир потрясшую беду,
Что был певец растерзан в Чили,
Она ходила, как в бреду.

Когда же Рейган – чист-прилизан, –
Давал с ухмылкой интервью,
Она кричала в телевизор,
В кулак ручонку сжав свою.

А мы, спокойные, учили
Примерами, снабжая речь,
Что далеко, мол, эта Чили,
А нервы надо бы беречь.

И нам знакомо чувство долга,
А ты напрасно слёз не лей,
Что так сгореть совсем не долго,
Себя уж лучше пожалей.

Мы изменить пытались долю,
Но были в жизни у неё,
Чужая боль – своею болью,
Чужое горе, как своё.

Но лишь когда её не стало
И слёзы кончились в ночи,
Ох, сколько “умных” зарыдало
И страшно стало, хоть кричи.

Так непривычно одиноко,
Что сердце вспыхнуло огнём…
Своим спокойствием жестоко,
Мы развращались день за днём.

Мы чувства прятали упорно,
Лицо под маскою укрыв.
Быть равнодушным – это норма!
А боль души, как злой нарыв.

Но мы поймём, и мы поверим,
Когда подумаем всерьез,
Что жизнь её была примером
В чужой беде пролитых слёз.