След красного колеса на Меже. 1

След красного колеса на Меже (опубликовано в альманахе " Литературная Кострома
 №8(39), август 1992 года.
   Будучи на Селинском кладбище, я обратил внимание на могилу Героя Советского Союза Н. Вьюгина, однако попутчик, некто Ч., что на кладбище есть не менее знаменитая братская могила.
    Некоторое время мы ходили между могил, увенчанных крестами и обелисками , пока не остановились перед не очень приметным холмиком, на котором был установлен крашеный металлический крест в железной трубе. Никакого памятного надгробия не было.
   На вопрос , кто здесь захоронен, попутчик ответил- крестьяне, назвал одну-две фамилии, а также сказал, что эти люди не угодили Советской власти и были растреляны.
   Я решил самостоятельно провести расследование происшедшего в далеком 1918 году события, известного под названием «Селинский мятеж». В течение длительного времени опросил десятки людей, прямых и косвенных свидетелей давнего события, среди них есть прямые потомки расстрелянных, а также их родственники. В частности, в д. Заболотье  Я беседовал с Гребневой Екатериной Антоновной, дочерь безвинно убитого Антона Шабалина, которой в момент события было девять лет, а так же с её родственницей Гребневой Марией Николаевной, которая еще старше, ей было тогда 17 лет. Но память Мари Николаевна сохранила отменную и все помнит.
 А теперь суть события  происшедшего в начале ноября 1918 года по новому стилю. Советской власти исполнился год; страна была в разрухе, шла гражданская война. Объявлена  продразверстка, чтобы накормить голодные города. У крестьян забирали весь «лишний» хлеб.
Вооруженные продотряды  ездили по деревням и выгребали все из складов. Сколько горя , смертей изломанных судеб принесла крестьянам продразверстка, статистика предпочитает молчать. Справедливости ради нужно сказать, что продразверстка началась еще при царе в 1916 году, но тогда хлебные излишки изымались по твердым ценам и касалась разверстка только крупных производителей зерна- землевладельцев состоятельных. Советская власть не утруждала себя такой мелочьюЮ как оплата крестьянину за его труды, более того, недовольных часто убивали в острастку остальным.
      В Селине тогда существовала так называемая «магазея», то есть общественный зерновой склад, в который вносили посильный вклад все крестьяне, богатые и бедные, кто сколько может. Он существовал как посевной фонд. То есть крестьянин, по какой-либо причине оставшийся без семян, мог взять из этого фонда в займы только весной на посев с обязательством: осенью отдать зерно-внести в туже «магазею».
     Беспутным крестьянам и бездельникам зерно давали только с поручительством кого-либо из уважаемых членов общины или не давали вообще-проедят. Если человек незнакомый, новый -  то-же давали с поручительством. Можно добавить только, что безпутных-то были еденицы, бездельнику на селе было просто не прожить. Фондом пользовались в основном бедные крестьяне, больше семейные, которым урожая едва хватало на еду, но долг « магазее» отдать было делом чести.
А ведь в нынешние времена, спустя семьдесят лет, и нам неплохо бы иметь такой фонд – хоть картофельный, хоть хлебный. А мешает этому, я думаю, только то, что дух экспроприации далеко не изжит – есть охотники отнять чужую собственность…
     Так что все разговоры о том, что селинские кулаки были расстреляны за укрывательство хлеба, были не состоятельны. Этот хлеб принадлежал не кулакам, а крестьянской общине, община им и распоряжалась. А поскольку  богатые крестьяне всегда были и будут лучшими представителями этой общины, в совет общины выбирали обычно богатых и уважаемых крестьян.
     Когда продразверстка пришла в Селино, вопроса, что экспроприировать, не стояло – конечно же  «магазею», хлеба не мало и весь в одном месте. И нет дела до того, что крестьяне останутся без семенного фонда – за то куш-то какой!...
      Бунт был стихийный.
(Продолжение следует)