Толчок луны поэма

                Злоба  тяжела.
                Подлость  омерзительна.



         ГЛАВА  ПЕРВАЯ
              1

Утро  пробуждалось воссияньем  солнца.
В лужах  , на  асфальте, лучики дрожат.
С березовой  сережки капнула  крупица.
Небо  голубое смотрится на парк.
В точку  горизонта я вперилась недвижна--
Тут  же  гига-волной картиночка плывет,
Влево изогнулась  синь пространна,
Вспыхнул осиянно  свет-горизонт.
Купол онебесный блеском окатился,
Давление поднялось--тучки разошлись.
/,,Может, хоть на время, солнышко проглянет,,/
И на стол  кухонный  ставлю пакет.
Я в него влагаю банку с мясом,
Стопочкой тарелки, стаканы, огурцы,
Водки бутылку с красным помидором,
Вилки, ножик, шампуры, нарезаны хлебцы.
Залпом проглотила я щавель-супчик,
Брюки  одевала, ботинки и пальто.
Дождевик-накидку бросила в пакетик,
Ключи от дачи звякнули в кармане не спроста.
Отправились с Сережей  встретиться с подругой.
Вышли с автобуса. Лида ждет все та:
Белые кроссовки с плотною шнуровкой.
В брюках безупречных теснится полнота.
Кожаная куртка с золотою молнией.
Бархатны перчатки  на пухленьких  перстах,
Ручек лебяжьих, пальчонками прижавших
Сумки, ох нелегкие, с одеждой и водой.

--Здравствуй, Лида, говорю в пол голоса.
Лида мягко-лейно перчаточку сняла,
Пальчики лебяжьи продела в темень волоса,
Волосы распущенны резинкой собрала.
Блеск атласно-черный волос челки вправила,
В ресницах затаилась смешинка-красота.
Очи голубые не скроют бодрость духа.
Загадкой улыбаются помадовы уста.
Шелковый платочек ласкою лелеет
Плеч полнопокатых под сорочкой-снег.
Прикатил автобус. Мы с подругой втиснулись.
Сегодня праздник радостный--летний  денек.
--Как, Лида, настроение?--тихо  вопрошаю.
--Готова горы сдвинуть,--склонившись, говорит.
Шепотом болтали. Про всякое смеялись.
Вот и остановка. Мы вышли на асфальт.
Перешли дорогу. В росистой травке
Местами попадаются заостренны листы.
--Подруга, заходи. Поищем ягодки.
--Айда.  Сережа, сумки здесь посторожи.
Приклонив поклажу у тонкое рябины,
Красны землянички там и там видны.
Пухленькая Лида, шустрая, присела.
Ароматну ягодку с кустика сняла.
Сочную шершавость устами пригубила.
Сладость земляничная стаяла в устах.
Пальчики лебяжьи обрывали спелость.
Гость земляники лихо собрала.
На солнечной полянке ягоды снимая,
Кружку спело-красной я то ж наполнила.
--Сережа, угощайся, --мальцу  предложила.
--Спасибо. Не хочу,-- он буркнул про себя.
В кнопочный мобильник так неотрывно смотрит.
Щебет звонких птичек его не веселит.
Небо теряется в иглах синь- сосновых.
Не радуют росинки на трепетных листах.
Орешник мокро-листьями едва ли позабавит.
Летние лазури не осчастливят взгляд.
Сережа от мобильника  взор не сводит.
/,,Глупый. Раве можно лес так не любить?,,/

Кругом озираясь, в шорохе орешника,
С моха мягко-мокрого сгребая листву,...
--Лида, я минутку. Вижу шляпку зонтика.
Стремительно, сминая стопами крапиву,
Бегу. У сосны вижу темную шляпку,
С бляжками на шляпке. Ближе подхожу.
Крохкую, острожно , надламываю ножку.
Шляпку, низом млечную в пакет ложу.
В радость огляделась. Вот старый пенечек.
Зонтик круп-боченком махонький торчит.
Ели лапу вздыбила. В листьях пряных
--Зонтики-боченки. Собираю их.
С кружкой земляники, с зонтика-грибами,
К подруге пробираясь, нарвала крапивы,
Со жгучею охапкой, с сумками тяжелыми,
К кирпичному забору вплотную подошли.

Посреди участка уютно размещалась
Дача небольшая, в два этажа.
На боковой, на стенке сайдинг голубеет,
Капли бирюзовые искрами дрожат.
Фасад округлый, лимонно-ослепительный,
Бусинки, стекая, струйками блестят.
Окна, узко-арочны, бело-обрамленны.
На синие отливы каплется вода.
Эркер  балконный голубо-отделяет
Лимонный окрас здания--первый этаж.
Синяя жесть бордюру покрывает,
Лесенкой сбегая, округ  встречно, встык.
Эллипса строение отмостка огибает.
Посыпана песочком отмостка  как-ни-как.
Следы там по периметру кошечки, шмыгнувшей,
Под кустик наловить полевых мышей.

Второй этаж--из дерева, с крышей  ондулиновой.
Помню, энным летом крыла крышу я:
Ступив на обрешетку, с лестницы шатающей,
Молоток ложила  на рейку 5 на 5.
К себе придвигала гвоздики рефленые.
--Ну- ка, аккуратно, подавайте лист.
К Сереже обращаюсь/ помощник редкостный.
Перчатки он меняет на день по 20 раз/.
Ондулин волнистый натужно подымает.
Давя обрешетку, я принимаю лист.
Размером метр на два, коричневый, не легкий,
Тяну его на дальний, нижний край.
С карниза, близ отлива, ложила  плотно.
Уровнем отметила горизонталь легко.
Гвоздик рефленый вбиваю надежно.
Шапочка квадратная пластмассово-крепка.
С верху к низу гвозди прибиваю.
Прибить середину не забываю шаг.
ВОлной на волну лист прилагаю...
Пятый..и и..десятый. Закрыт четвертак.
Выше, в нахлест, ондулин ложится...
/За месяц мы покрыли крышу, кажется.
Дачу легче достраивать под кровлей.
Не очень зависишь от проливных дождей./

С Лидой, задумчиво, я жердь переступила.
По узкой тропинке ступаю в огород.
Слева крапиву любовно разложила
На грядочки короткие под кустики-томат.
Вырвала мокрицу, лебеду безжалостно,
Руки окунула в ведро с водой.
Холодная водица бодрит приятно.
Лице опрыснула я с краника струей.

Справа--грядок несколько клубники ранней.
Подале лук , редиска росточкой проросли.
--Глянь. Под листочком ягоды созрели.
К грядке подобралась. Радостно, скорей,
В росах хладно-струйных, листья раздвигала.
Там и там пурпурио-ягодка росла.
На тонких прогибах сладкая созрела.
Гроздями шершавыми к травке прилегла.
Местами на дорожку стебли припадали
С клубникою тяжелой. С край слабого стебля,
Бережно подняла я гроздья недозрелые.
С листьями соседними ножки соплела.
Грядки обошла, пригоршню нарвала.
Крупная шершавость спело-тяжела.
С Лидой поделилась. Подруга улыбнулась.
,,Спасибо,, драгоценное мил-произнесла.
В устах, соком омытым, клубника стаяла.
Я то ж одну сглотнула. Присела лук нарвать.
Зелено-молодые побеги в изумрудах.
Вот перье загибаю. С него роса
Светло покатилась каплей переливной.
Я вывернула бережно нежный росток,
А за ним и третий, пятый  и 20-ый.
Аккурат  сложила лук в пакет.
/С луком, с огурцом салат не помешает/.
Мокрые листочки салатово блестят.
Росток упругий с корнем дернула.
Росы серебристые резко отрясла.
Свежий салатик в пакетик паковала.
С десяток  свеже-мокрые  туда ж добавила.
Счастье дачное в сумку отправляла.
К дверям терассы, вконец, я подошла.

Стена терассы плавно вогнута.
Кирпично-силикатная стена в один этаж.
Окна самодельные. Всего их 20-ть.
В городе , зимою, мастерила так:
Глянешь на оконце. Стекло в узорах.
Тонким искр-изыскам радуется глаз.
Думаю--изъянов нет в хрупких зарисовках.
Недопустима грубая ошибка даже раз.
Бруски двух-метровые я в ,,Гемме,, покупала
/За копейку малую в трудах полученной,
В колхозе заработанной на ,,камнях,, с Ириной/.
По 5 штук бруски домой возила я.
На кухне осторожно по линии пилила,
Грань страшась нарушить /иначе  стык  кривой/.
Бруски поперечные, наклонно-боковые,
Пазы углюбляла  мелкою пилой.
Не сложный монтаж на завтра составляла.
Клеем укрепляла, соединив узлы.
После просыхания, шурупами накладки,
Отверткою вручную крепила уголки.
Штапики  вечером внутрь контура вбивала.
На завтра краской белою любовно красила.
Над рамами пришлось две зимы провозиться.
Сейчас они в проемах стеклами блестят.
Мизинцем проведешь  шерпатый штапик.
Распиленный брусок вспомнится тот час.
Приятно вспомнить время стройки.
И перечитку книжек строительных  не раз.

Окно на террасу с трудом я вставила.
Большое. Разностеклами глядится на закат.
Как-то в землицу  близ окна посадила
Раннею весною кустик роз.
Закат вечерний, малиново-снижаясь,
Гроздьями розалий, ах, залюбуется.
Капелька-жемчужина, зефиром волнуясь,
Вот-вот окрушится с листика конца.
Цветы благоухают в лучах заката.
Прильнули ветви лаской к прозрачности стекла.
В раму смотрится краса-розалия.
Вот оно блаженство дачного труда.
Рука невольно ленточку потянет,
Узел поправляя на бутоне роз.
Вьющиеся розы, гроздьями склоняясь,
Трепетной прохладой обласкают, ах,
Крохотная роза в шипах проглянет.
Не страшась царапин, раздвигаешь куст.
Роза нежно-юная аромо-воссияет
Красой полуотверстой. Вдыхаешь розы уст.

                2

Но не Его ладони, розово-душистые,
Трогательной лаской примут розы лик.
Очи, синь-глубокие, живостью волнующей,
Нет, не заглядятся на розы куст.
Перст с кольцом бесценным скользь не полоснется,
Секатором срезая увядшие листы.
Роза, млечно-юная, улыбке не склонится,
Не прослезится хладной росинкою, увы.
Дыханьем упиваясь, благоухая сладко,
Колено оголенное не тронет  колкий шип.
Плеч белопленительных не окупает солнышко,
Встречно не услышу любови страстной крик.
И крепких рук сближение, и бриз- прикосновением,
И бег в покой по лестнице, касаньем-ой,
Игра-мил-отторжением и поворот пленением,
С улыбчивым молчаньем--жаркий поцелуй.
И молнию , разъемля, не оголяешь живостью
Плечи. Поцелуям нет числа.
Пуговка за пуговкой не прыснет огорошкою,
Руками не объемлешь, жар лия.
И губ полнопунцовых--не мною с придыханием.
Сладостной истомой слетает дрожь,
Счастьем запредельным, призывно-призрачным--
Предобморок летуче срываю прочь.
И горестно, и тягостно молча  воздыхая,
Достаю с кармана два ключа.

Ключик повернула. Двери распахнула.
С подругою ступили на бетонный плац.
Проем перешагнули. Округ оглянулись.
Напротив открыта дверь-бела.
Прямиком направились внутрь спальни.
Печка-буржуйка темнеет у окна.
/Гибсокартон с Сережей крепили недавно.
Обои не поклеили. Денег нет пока./
Но фотообои разгладили отлично.
Его лицо с портрета смотрит, на меня.
Челка с завитушкой руссо-зачесана.
Губы полночувственны так сладостно манят.
Я тихо  уст коснулась, глянцево-изогнутых.
Изгиб красой чувствительной пронзает до нутра.
Волной тихоблаженство ознобом катит.
Очи поволокой сверкнули и не зря.
Нелюбовь внезапно слезою навернулась.
Всплакнуть непозволительно. Глотаю ком в слезах.
/Уже ль сорвать клубнику так трудно в кустиках,
Проездом мимолетным ко мне, со мной пройдясь?
Руку покрывая приветливо, по-дружески,
Галантною походкой не залюбуюсь, ах,
Грудь обнаженную не трону без рубашечки,
Мило-лилейной шеи не чмокну впопыхах.
С куста смородины, с ягодою черною,
Гроздьями провисших, когда присядешь ты:
Перстами осторожно, срывая спелую,
Жемчужно чернь надкусишь, прыскаясь-аи.
Сочность темным блеском медово- стает
И третья, и двадцатая жемчужным искус-блеск.
Колкий  крыжовник не дернишь отрывно.
Горькая, в прожилках, видно зелена.
С хрустом не надкусишь жесткий крыжовник.
Наверно, по тропинке к парнику пройдешь.
У самой сетки-рабицы цветочек приметишь.
Он головкой солнца на солнышко глядит.
Трогательно-трепетно, с тонкой  ножки,
Знаю, не сорвешь лютиков букет.
К парнику, подкравшись, скрозь дырочку на пленке,
Желтый увидишь огурца побег.
Под пленкой соцветья минуешь  осторожно.
Запах свежей завязи парника вдохнешь.
В узкую прорезь, протиснувшись пролазно,
Колючка огурчика ласкою лизнет.
На земле , подале, меж мокрыми листами,
Огурчик торопливо колючий достаешь,
Мягко-осторожно, длинно-пальцами,
Стебель придержав, огурчик провернешь.
С хвостиком срывая колкий первенец,
Шмель  жужжаньем ревности тебя не спугнет.
/,,Может, в водоем мокнешь огурчик?,,/
Высоко-изящно, вставая в рост,
Идя по тропинке, на щавель наткнувшись,
Щавель в дырочках тут-же сорвешь,
По-детски глотая влажный листочек.
Зелень молодая кисло взбодрит.
Божья коровка, пылко блестая,
Бордово качаясь в прогибах щавеля,
Крылышками , дрогнув, взлетит, трепыхая,
Цепкая сядет. С манжетки скользя,
Крахмала чураясь, вспыхнет крылами,
Глянцево-багрово точками дробя.
Виясь, полетает меж вишенки цветами,
На долго-далеко теряясь в полях.
Мурлыча мотивчик, ты плод окунаешь
В воду. На донце камни дрожат.
Лазурь отражения очи волнуют.
Здесь зарождалась сонета строка:
  Уже ли блеск озерного стекла,
  В которое глядишься иногда,
  Не замирает отраженьем лика,
  Синезатмившим око солнца?

  Уже ли роза, пурпуро-свежа,
  В лучах купаясь золотого дня,
  Рубин волнующий, рубин лия,
  Не растеряет, как защиту розы?

  И не угаснет пурпур королевы.
  Живительная влага с недр земли
  Стремится вверх, к пульсару розы,

  Центру бутона, биением волны--
  С пышным цветеньем королевы,
  С тобой, сдержавшим солнце  у воды.

На донце с песочка лягушка толкнется,
К травке лениво ввысь поплывет,
Спинкой салатной, салатово блистая,
На берег вырываясь, длинно-скок.
Лягушку провожая, может, приметишь
На стебле василечка зеленых два червя.
Толстые гусеницы, огромные глазища,
На стебле, качаясь, не сводят взгляд с тебя.
Подумать на минутку, что это за пара
Некогда. Ладонь кунаешь в водоем.
Пальчики-подушечки потянулись к камушкам.
Прозрачность всколебалась. Манжетка, ой-мокра.
Левой лихорадочно рукав скатаешь.
Персты белизною--поверх в водах.
Рыбка золотая стебель оплывает.
Пальцы, балуясь, баюкают их.
Рыбки на поверхность, минуя мизинец,
Плавно уплывают. Рука взвилась вверх.
Сидя на пенечке, розовые стопы,
Плотно сдвинуты, колени сомкнуты.
Улыбчиво галантный глядишь в воды.
Лучик скользящий точит грань волны.

Крепкий огурчик в уста влагаешь,
Жемчугом разящим  кусаешь колкий плод.
Первенец сладко с хрустом поглощаешь.
Уст увлажненных--не мною жаркий мед.
Горошку скупую с ресниц не поймаю,
Взором влюбленным не встречу на утру,
На бритой бородке ямку не трону,
Пояс не объемлю, к груди не прильну,
Шеи бело-милой, увы, не сцелую.
Гордо, воздыхая, лилею мечту.

Ива сторонцей печально качнулась,
Роняя плакучий блеск-изумруд.
Влажные ветви землю купают.
Я села на стульчик.
                Что Он говорил?

,,Страсть и влюбленность--творчества источник.
Страсть позволяет проникнуть в суть.
Страсть озарение открытия венчает.,,
С ним я согласна.Сафо стихи
До сих пор о любви непревзойденны.
,,Влюбленный в математику дает плоды свои.
Физик не может обойтись без страсти.
Тем более искусство не может без любви.,,
Наступать на горло собственной песне--
Есть грубое попрание творческого я.
Истина фраз медово-ослепительна.
Я внове любуюсь светлостью глаз,
Сладко внимая. Память изнывает,
Мечтой излетая в туманности грез.
Розы с инета к Нему преклонились.
Белизна оттеняет лоск Его рук.
Он стол элегантно пальчонкой касает,
Когда фарфор чашки чуть поведет.
И блюдцем тишайше звоном играет,
Голос возвысив, длит монолог.
Легко он очки мизинцем качает,
Собою украсив зеркальность стола,
Тыльно пальчонкой волос поправляет,
Русым  пробором, волной иногда.
С манжетки крахмальной, злато-запонок,
Синей рубашки, покровом мил-плеч,
Пуговиц блеском чредою верх-вверх,
Вкуруг сильной шеи, с воротом-снег.
Но не со мной грудью лилейной.
Скорее с поклонником, пустой этикет.
Детство вспоминая, мим продолжаю:

С детства нарождалось первотворчество,
Самореализация, познание всего.
Помню, в интернате уважали личность.
С фильма ,,Спартак,,   судьба началась.
Про парапсихологию я позже узнала.
На облако воздействие свето-волной,
Удар ионизацией сосредоточьем взгляда,
Есть непревзойденный конек мой.
Далее пленительно Он рассуждает:
,,Талант--это энергия,,,--а как же я?
/При этом запонку манжет поправляет/
,,Шариковы, Швондеры низостью давят.
Умерли преображенские. Нет развития.
К концу 20-го культура снизилась.
Худшие размножились. Наглость наступает.
,,Аида,, с автоматом на помойке идет.
К себе талант они не допускают.
Иначе превосходство подвинет их.
Чучел, инстоляции--мусора ничтожней.
Такова подонская политика властей.
Если идеологию с цензурой добавить,
Закон уважая, ты уже и враг.
Засланцы-казачки несчастных травят.
Такова подонская политика для нас.
Из нуля не может быть единицы.
Не создать из мусора блеск-,,Фаберже,,.
В прошлом я вижу примеры наслаждения
В литературе, поэзии, в театре, в кино.,,

Сколько усилий затратил Мик. Анджело,
Чтоб месяцы, годы в трудах на пролет,
Изваять Давида, верх совершенства?
Ребенок что может?--намазать квадрат,
Криво кружочки, может ,цветочек.
Рядом с Давидом--это лишь шлак.
Дизайн, к сожаленью, искусства ниже.
Как на бумаге цветок оживить,
Так, чтоб хотелось розой дышать?
Не всякий художник пурпур оттеняет.
Труднее ансабль скульптур оживить.
Пракситель, Мик. Анджело, Канова, Бернини
Живостью прекрасны для наслаждения.

Адекватный от грязи взор отвращает.
Спроси у любого, где б хотел жить--
Средь роз, с ключевой холодной водою,
Или , в навозе, якшаться с свиньей?
Искусство вывело нас из пещер.

Как же прекрасна Гарипова Дина.
Она перепела Адель и Пиаф.
Песню Хьюстон исполнила трепетно,
Что музыка льется воздушностью фраз.
Звуки, слетая из уст замирают,
Дины душа так нежно поет,
Что ,,военная песня ,,нас изумляет.
Слеза -благодарность невольно лиет.
Ave Mariя голосом Дины
С Лоретти божественным звучит в унисон.
Дина--душа, душою России.
Ручка торопит строчки сонет:
  Легким порывом ветерка
  Зефир уносит сновиденья.
  Муза поет любви слова.
  Эфир ликует наслажденьем.

  Звенит ли редкая капель,
  Жемчужно орошая розы,
  Когда звучит заря-свирель,
  Лучом сжигая пурпур-слезы.

  Тихо-лиющим вдохновеньем,
  Сегодня Диночка поет.
  Звуки не молкнут замираньем,

  Застыв в сиянье голубом.
  И длится Музы сладкий стон,
  Заслышав Дины перл-канон.

Дина--душа, Смольянинова--золото.
Светлой звонницей голос звучит.
,,Дзинь,дзинь, дзинь, дзинь, дзинь,,-
Песней хрустальной эфир звенит.
Золотоструйный голос уносит
Мечтой в занебесные выси-мрои.
С ресниц проступает слеза благодарность.
Опять вспоминаю сонета стихи:
  Роса наутреннего блеска,
  С золотоструйною пеаной,
  Злато-прозрачно ожила,
  Истаяв пылью драгоценной.

  Маковка, трепетно-свежа,
  Песней Евгении пленилась,
  Легким касаньем мотылька,
  Росой лучистой окрушилась.

  И поцелуя жаркий обжиг,
  С маковкой мило-уклоненной,
  Крыльев волнующий отлет,

  В такт соловьиных песнопений,
  Голосом свет-проникновенным,
  Евгенией--небесно ослепившей.

Шацкая Нина не хуже Шульженко.
Магией голоса, гибкостью рук,
Грацио-позой, образом жеста,
Взмахом одной рисует полет,
Призывно возвысив любви одиночество.
И как не воспеть ее мастерство:
  Устами кисс в уста Неины
  Муза вдохнула песнь любви.
  И в муках сердца вздрогли струны,
  Тайн исцеляя ор-души.

  Какое сердце не горит желаньем,
  Надолго завладеть красой,
  Так легкомысленно, без притязаний,
  Пусть завладевшей и моей душой.

  И как постичь суть вдохновенья,
  Пространно углубленных в ор-слова
  И мною искус непреодоленья,

  Легко пронзивших и мой рай.
  Там смысл теряет рай желаний,
  Где обретает смысл Неины мастерство.

              3
--Анна, Анна, о чем ты задумалась?
Лида раскрыла походный пакет.
Робу рабочую, платочек в цветочек,
Перчатки рабочие сыплет у ног.
В то время, как я цветы поливала
Айву, салатик, томаты и лук,
Подруга ,неспешно, куртку снимала,
Блузку стянула, сложив на столок,
Под синею робой плечи сокрыла,
Нежные ручки в рукав спрятала,
Плоские пуговки в ряд застегнула,
Брюки спецовки резинкой свела.
Крохотны ступни топчатся в кедах,
Ручки в перчатках мелко стрясла,
Волосы поверх лба обвязала.
Перед работой мы сели в дверях.
--Где же Сережа?--Лида глянулась.
--В мобильник играет. На террасе сидит.
Вот посмотри -- кирпичный  пояс.
Дочь помогала мне строить лишь год.
Нежною ручкой кирпич подавала.
Я по шнуру ложила ложки.
Расширены швы она выправляла.
Сейчас за клубникой не съездит. Не жди.
Перед глазами доча представилась:
Очи дочурки небесно чисты.
В длинных ресницах тушь тяжелеет.
Пудрою скрыты розы-ланит.
Злато-волос на плечи сбегает.
Челка пробором касает ушка.
Стройна фигура, ножка прекрасна.
На  челке застежка, как бантик красна.
Редко, что спросит, мало, что скажет.
Скудны на фразы девичьи уста.
Книг не читает. Забросила,, Моцарта,,.
Грохот колонок рвет тишь утра.
Вот и ушла свет-детства наивность.
Буд-то за город езжали вчера.
Муза с небес слегка шевельнулась.
И потянулась длиннотой строка:

Лялька-мила приседала зачерпнуть кристалл воды.
Ручеек сбегал игриво в потаеннсти лозы.
Окунула свет-девица персты  белые  в струи.
И запели переливно ручьи бьющи, перл-аи.
Искры хладного журчанья чаровали жар души,
Ноготки, лилово-бледны, погружалися в пески,
Прерывая мил-роптанье мшистых камешек в тиши,
Омывая любованьем лоск девической руки.
Резкий взмах. Метнула Лялька кропли бисером струи.
На ресницах, дрожь-сияньем, встрепенулся огнь росы,
На огромны сини очи тенью пали ночь ресниц.
И на мир, светло-лазурный, раскрывалась глубь зениц.
Брови, плавною дугою, украшают отблеск лба.
Жаркий пурпур милых щечек
Тронул розой блеск лица.
Губы-лал, медово-сладкий, не покажут жемчуг-строй.
Призадумалась дочурка. Видит в травке цвет живой.
Бело-влажный лик лилеи буд-то глянул в бриз ключа,
Преклоняясь ветром вейным лИцем к зеркалу ручья.
У лесного ручеечка закружилася вода,
Округляя недвижимый плен зерцала озерца.
На поверхности плывучей всколебалась рябь цветка.
С лепесточка млек-лилеи покатилася роса,
Поклонясь сиянью зорьки, капля канула с листка.
Жемчугами окропилась легко-бризная волна.
Потянула свет-девица персты к лии лепесткам.
Захотелось только каплю снять с продрогшего цветка.
Но цветок, бутоной-лаской накренился со стебля.
И в ладоши лоны-лейной канул, снежности даря.
Принимала Лялька-мила лии нежности края
И в немом благодаренье удалилась от ручья.
Улыбнулась Лялька-мила, солнцу счастливо жмурясь,
Голубые очи Ляльки восторгали небеса.
Белый плен волос Лилюши покрывает голь плеча.
Загорелые коленки будто в крупинках песка,
Бриджи сини мокро-мяты, а в руках лилеи-сон.
Губы, сладостью медовой, тихо шепчут--вот бутон.
--Ах, Лилюшечка, спасибо,--я цветочек приняла,
Мягко внутрь кармана вдела. Лия млечно-замерла.

Тут картина оборвалась.  Оборвалася строка.
Л.
--Анна, Анна, а что же дальше, было?

Дочь на клубнику  не съездит посмотреть,
Не хочет на травке устало растянуться.
Ножкой поплескаться не сядет у пруда.
Не тронет первый вишенки цветочек.
Крыжовник зеленый лейкой не прольет.
Розы кустик лаской не завяжет,
Первенец бурый, вдруг, не найдет
В гущах цветенья на грядках-томата.
В зелени березы золотой сережкой,
Нет, не залюбуется весеннею порой.
Не схлопнет комара веточкой душистой.
У  белой березы не сядет покурить.
На лезвие косы искось не глянет.
Колючий огурчик, увы, не сорвет...

Наверно, забыла начало стройки,
Когда одной лопатой копали рвы.
На край участка дерна заносили.
К 20-му траншеи вырыты были.
К привозу на машине блоков фундаментных,
Помню, проглянулся лучик в облаках.
К нам подъезжала машина нагруженая.
В траншею досыпали мы тачки песка.
По вязкой дороге едет к нам дымно.
Скрипит манипулятор. Буксует с угла.
Толстая баба на проезд вскочила.
/Она себе дачу построила давно./
Крест золотой на шее трясется.
Путь заградила, упершись на трость.
С криком,--Не пущу, бл... Едь обратно!
Машина газанула с проклятьем назад.
В объезд, на участок, манипулятор въезжает,
Вязко оставляя глиняный след.
Приблизилась к траншее. Опоры закрепляет.
Крюком захватила фундаментный блок.
Точно опускает вдоль разметки.
По уровню, с Петрушей, мы правим уголок.
Первый водрузили. Подгоняем меньший.
Скрипит манипулятор. Шутки не слышны.

Дочка, тем временем, ложит шампуры
С мясом, с луком, кольцами, вкруг костра.
Очи голубые дыму жмурятся.
Хвостик под косынкой чудно сбился.
Персты--тонко-юны, ногти лакированы.
Ноготок мизинца с блесткой голубой.
С рыбкой золотою пальчик безымянный,
Средний ноготочек мутно-розовый.
С наклейкой-ромашкой пальчик указательный.
С пыльной позолотой ноготок меньшой.
Кроссовки у девчонки розово-удобны.
Джинсы  протерты на бедре с дырой.
Куртка на заклепках. На талии карманы,
На груди, на локте липучкой стянуты...

Помню, ввечеру костер дымился.
Струйкою седою таял в облаках.
Темнело. Дочь шашлыки сготовила.
Пряности мясные дымчато манят.
После работы пора бы подкрепиться
Округ углей стылых вечернего костра.
Петя и Сережа на блоках размещаются.
Там же Лялька с Машей. На пеньке--шофер.
Кольцами огурчики-- по краю на тарелках.
Дольками-- томаты, в каплях-аи.
На блюдце бумажном-- хлебец душистый.
Сайра и солянка  на углах видны.
У каждого в тарелке салями, грибочки.
В центре--глубокая ваза шашлыка.
Стаканчики пластмассовы с водкой пОдняли.
--Уррааа! Фундамент! Урраа, поставили!
Маше говорю я,--Попросим, может,
Полную соседку выпить за нас?
--Только попробуй,-  Маша  кажет.
Таких злых старух не видела ни раз!
Свое она построила. А ты летай по воздуху.
Пусть только явится. Я от вас уйду.
Я ,сухим комом, ответ проглотила.
Говорю,--Откушайте, пожалуйста, салат.
Перцем пересыпан шашлык душистый.
Лук меж кусочков кольцами дрожит.
Лялька мясо протыкает вилкой.
Кубик откушала, огурец хрустит.
За ним помидор в устах исчезает.
Мякоть кусочка--на влажных устах.
Ночь надвигалась. Звездочка мерцает.
Шофер, прощаясь, уехал раньше нас.
Скоро мы разъехались. На завтра ноги ноют.
Крепостью натужной мышцы болят.

Фундамент с Сережей мы тросом замкнули,
Бетоном заливая меж блоками швы.
Блоки связует пояс арматурный.
/В поясе бетонном так прутья нужны./
С Сережей песком мы тачку нагружали.
В ямку песка  я цемент сыпала.
Тяжко лопатой месиво ворочала,
Водой поливала, лопатой вожу...
 Я.
--Может, поможешь? --Нет, не хочу я.
Готовый бетон я в емкость ложу.
Сережа на фундамент ведра выворачивал.
Бетон я ровняю с поясом встык.
Лялька за мной торец поправляла.
На пояс, чрез месяц, ложили тычки.
Лялка.
--Можно раствор я кельмой разглажу?
--Да. На раствор я кирпичек давлю.
Лялька кельмой и шпацелем мило
Швы так любовно выравнивала.
Дочь, увлекаясь ,себе улыбалась.
Украдкой любуюсь я гибкостью рук.
Работа кипит. Выростает фундамент.
В ручках Лилюши прекрасный торец.

Помню, как котик-краса  подбегает.
Шерсть голубая лоснится, блестит.
С надбровья звезда пушисто белеет.
Глаза украшают дуги ресниц.
Счастьем мурлычит. В тапочках белых.
Лялька ласкает кошку у ног.
Кошка--муррр-кажет, спину прогибает.
Резко метнулась к сосне--и- на верх.
Сосна верхушкой гнется опасно.
Белкой сбежала ловкачка в траву,
К тачке подкралась, уперлася в ручку.
Глянула в месиво. Подняла ногу.
Ушкой тряхнула, унюхала мышку.
Вдоль основанья я шнур дергаю.
На пояс раствор дочь разложила.
Красава пушистая прыгнула--Мяууу!
Муррр не смокает, очи смежила.
Бросить работу я не могу.
Я.
--Стынет раствор. Хочешь ли рыбку?
Мисочку мойвы кошке даю.
Кошка хвостом голубо-вильнула.
И мимо рыбки гордо прошла.
Я удалилась. Кошка мяучит.
Прыгает ,шустрая.С блока бежит.
К Сереже, на кортках, на шею подсела.
Лапки спустила. Муррр --говорит.
Дрогнул Сережа. Красавица спрыгнула.
Близ щиколотки лоснится ступить.
Доча кирпич подает увлажненный.
Пушистая--прыг, опять предо мной.
Лапки сложила. МУрлычит сладко.
Я обхватила за мягкий бочок.
Кошка прогнулась. На кладку ступает.
--Она мне мешает.--Дочке кричу.
Резко подняла упрямую кошку.
Она поверх рук, поверх кладки снует.
Вдруг навострилась на кустик с колючкой,
Мягко-волнисто крадется вперед.
Тронула кустик лапкой розалий.
/Ужель она знает про роз аромат?
Уже ли любуется розою белой?
Как роза роняет в блеске росу?../
Лида.
--Стену из блоков с дочкой строила?
Я.
--Стену с Сережей пришлось возводить.
Л.
--Даааа. Не легко тебе было строить.
Сетует Лида, подъемля пилу.
Я мету на доске гвоздем намечаю.
Подруга ножовкой пилит доску.
И распилили досок, этак 20-ть.
На балки с накатом сложили их в ряд.
Прибили. Заделали щели замазкой.
Для стен закрепили стойки вконец.
Стойка высокая. Стою на  стремянке.
Вбиваю край вреза к балке вверху.
Снижаясь, по уровню, вертикаль намечаю.
Металл-уголок вбиваю внизу.
Лида ручонкой держит стремянку.
Ловко подаст и гвоздь, и шуруп.
--Глянь. На часах  уже 14-ть.
На праздник пора приготовить шашлык.

С крылечка умылись, оделись прилично.
Я разжигаю на щепках огонь.
Без дна ведро ставлю на камни.
Подруга шампуры сложила на грань
Емкости. Мясо пропитано луком,
Уксусом пахнет , сочит маянез.
Пламя высоко. Щиплет нас жаром.
С кубиков мяса, с луком-колец,
Капает сок, огонь затухает.
ШАмпур ворочаю, справляя ведро.
Дым нестерпим, глаза задымляет.
/Костер уж не сладок, как в детстве, порой./
Первая партия мяса стушилась.
Я выжимаю в тарелку шашлык.
Лида улыбчиво режет огурчик.
По кругу тарелки сочится томат.
ХлЕбец душистый на белой салфетке.
Лук длинным перьем с газеты торчит.
Маслята открыты. Клубника в кулечке,
По центру стола, нам на десерт.
Вилки-с-пластмассы в тарелке белеют.
В гибки стаканы Лида лиет
Водку ,,Кристалл,,. Радостно чокнулись.
Я.
--За помощь спасибо Выпили в дрожь.
,,Колой,, запили, салату откушали.
Шашлык терпко-дымный Лида кладет
В губы помадовы. Щечки румянились.
Дольки томата смачно жует,
Хрустом огурчик,  ммммм, уминает.
Мясо с шампуры прямо летит
В миску с горой шашлыка средь трапезы.
С мясом шампуры на угли ложу.
--Подкрепись-ка! Сереже в сторонце кричу я.
С.
--Нет, не хочу. Я уже сыт.
Я.
--Клубнику попробуй. Отведай огурчик.
--Нет. И с айфоном бранится, кричит.
Л.
--А ваш фасад, почему полукруглый?
Дача похожа на Колизей.
Я.
--Дааааа... Колизей--мини- подобье.
Люблю я Италию с детдомовских дней:
Римская обувь, тога сенатора,
Лавры Вергилия, мрамор колонн,
Медь-ореол--на плечах гладиатора.
Блеском разящий меч --на бедре.
Послушай мелодику слов италийских-
Грацио, Мауро, виа-вай, парадиз.
С детства любила я речь прекрасную.
Приятно внимать музыкальности фраз.
Я восхищаюсь Лоретти с айфона.
Съездить в Италию я не могу.
Л.
--Почему? Ведь визу сделать не сложно.
Я.
--Отдышкой давлюсь на подъемах в лесу.
Уже побывала в реанимации.
Здоровье по-тиху. Нельзя с ним шутить.
Привычно гимнастикой я занимаюсь.
Планку высокую стараюсь держать.

Праздник лета скромно отметили.
Посуду помыли, сложили в пакет.
Я, на минутку ,в зал заглянула.
Глянула в очи портрета и ах,
Робко коснулась уст, меды-глянец,
Жало ответное целуем ловлю...
Брови и очи так близко со мною.
Персты сжимают грудь, как резец.
Молнией--дрожь и сладость присутствием,
Захватом бедра, пленением ног,
Целуй настигает жадным лобзанием...
Бессчетно, целуев--умножением нег.
Грудь, мило-млечну объемлю, сгорая,
Пальцы теряются в сон-волосах,
Ласк безудержных, жар обладания,
Целуй неотрывный--сближением ног
И резкая крепость пронзает движением,
Талию объемлешь в единую плоть.
И мы улетаем в раи запредельные,
Истомой блаженства--истомчивый вздох,
И в ушко шептаньем сладостно-сладостно
Медленно, тихо  сонета  итог:
  Следом за пальчиком, розовой пяточки,
  Я ветра-вниманьем укрою любя.
  Колено с коленкой не минует слабости
  Летучим лобзаньем лелеять тебя.

  Бедро принакрыв занавеской туманною
  И грудь --в пурпур-листьях, изутренних роз,
  И пылким  желаньем плеч тихосладостно
  Соблазн исцеловывать сладостью грез.

  И мило-душистой, изнеженной шеи
  Миную, чтоб чудо блаженства  испить,
  Пусть блико-любовью, пусть бризо-изусто,
 
  Пусть необоримою мукою слез
  С тобою несбывной мечтою пространно,
  Где точка любви--к осиянью  небес.
              4
      

--Анна, Анна, уже ли заснула?
Сережа заждался. Пора уж домой.
Я сладко зевнула. Сон испарился.
Дождик прокрапал . Сироп пью с водой.
Муза, летая, строку потянула.
Картина предстала райского дня:

Зефирь легким дуновеньем чуть притронул соплетенья,
При дорожке васильки поклонилися земли,
Поклонился снег ромашки, рассыпаясь веерами.
Крохотульки клевера ловят пух цветения.
Вдруг дождливая роса опрокинулась с цветочка,
Обжигая клевер сочный, сокудрявые бока.
Перелив-алмаз блеснулся, с василечка покатился,
Клевер цветом подивился, как горошками роса,
Голубой слезой искрилась, переменчиво струилась,
С стебелька неистекаясь, изумрудками блестя,
С травкой ниц соприкасаясь, рассыпая крез-алмаз,
Канув к терниям стебля, орошая твердь грунта.
Зефирь пылко всколебался пробуждением мечты,
Воздух сладко насыщался ароматами травы,
Вторя веянью зефира, бог любви ловил мрои.
И с дыханием мечты разносился ох любви.
Пастушок подаль участка погружался в шум листвы,
Трель рожочка возмутил, звуки стройные вскружил,
Замираньем затихая,пальцы бегали, играли,
Волнованьем прерываясь, прерывая вздох любви.
Близ березки василечки в такт поигрывали качкой,
Улыбаяся поли с тихим звоном кап-капели,
С ветерочком прогибаясь, со цветочками раскрылись,
Изумляя небеса в такт мелодии рожка.
В тенях липки, наигравшись, пастушек ступил в травы,
Василечка и ромашки скользь касаяся листвы.
Вышел к лесу по тропинке, сокрушая дрожь воды,
Оглашая рай поли, наполняя жар души.
Вслед порханью мотылечка взволновалась бирюза.
На краюшке колокольца покатилася слеза.
На извивах землянички бог любви ловил мрои,
С мотылечком отрясая счастье неги и любви.
Небо ясно всколыхнулось пламенеющей дали.
Проблеск солнца по-за тучкой ослепило пол земли.
Пастушка рожок свестился, упоенно веселился
И порханью мотылька, и руладам соловья.
Тут свирельные напевы отозвались в деревах.
День прекрасный улыбался, где сияла мурава.
Отпрыск-звон качнул сережкой со березовой опочкой.
Бусы сыпались шутя с незабудки у пруда.
Восторгалися опочки ароматам ландыша.
Пастушок наивно вторил переливам соловья.
Эха звон звучал зазывно, изумляя- мелодиво,
Василечка голубые проливные жемчуга.
Так ликуется душа у порыва ветерка.
Муза, ах, залюбовалась красотами естества.
Так в лучах святой земли чудно пыжились цветы,
Обнажая совершенство соцветения мечты.
Муза с облака поплыла, сладко-сладко, воздохнула,
С строчки такту убрала и на облак уплыла.

Л.
--Анна, Анна, на что ты уставилась?
--Уже ли не слышишь? Я слышу рожок.
Прощально вздохая, я дачу закрыла.
Путь по дороге ведет на мосток.
Вот поравнялись с серым строением,
С подкопа забора собаки бегут.
Я.
--Сережа, живо кости бросай им.
Только сказала--собаки ревут.
Лида отпряла. Сережа ,,фу,, кажет.
Злобных овчарок разносится лай.
Я кости с мешком бросаю подале.
Собаки отстали. Вдали --водный край.

С моста в камышах блестит Лососянка.
Зефир овевает кувшинки вай-вай.
Водоросль с донца балует с речужкой.
Камыш--темный бархат, кивает едва.
Звенит стрекоза, голубо-мерцает.
Сине-застыла и сгинула с глаз.
С тени лагуны реки, еле движной,
Лебедь плывет, величава-одна.
Грацио-гордро друга встречает,
Плавно, как пава, вздымает крыла,
Брызгами встречно грудь орошает.
Пылью алмазной дробит воды гладь.
Лебедь-снежана к царю подплывает,
Шейки касаясь, вдвоем, чуть дыша,
Взор перламутра взаимно бросают.
Пара уплыла в тунь камыша.
Лотос с кувшинкой аромо-качаясь,
Слышит над лесом трель соловья.
Птичка, зажмурясь, каплей дождливой,
Щебетом разносит радостную весть.
Мушка, качаясь, с ветки порхнула,
Фррр.. Полетела к травке густой.
Трель соловья  услаждает руладой.
Дружка-соловейко торопила трель.
Сладостно лиется соло соловейки...
Мы остановились откупорить эль.
По глотку отпили. Над водой склонились.
--У самой водицы, глянь, розы кусток.
В розах сомерцаньем лучик угасает,
В листьях затаился, трепетно дрожа.
Ветер тиховейный аромо-воздыхает,
Тронулася влага жемчугом с листа.
С лучиком сияет дрожь-дождинка.
Мерцающая влага сплыла с стебелька.
Тихою прохладой задел осанны крылья.
Оса затрепетала, горошкой хлад лия.
Звенит витиевато, танцем распаляясь,
Только обсушилась, взвилась в вист-кружель.
Звенит, неугомонная. Над розой не смолкает.
Так и сяк грозится к розочке подсесть.
Сочностью нектара тщится насладиться.
Соловей ревнивый к розочке слетел.
Прыгает, строптивый, куст оберегая.
Крылышком и клювом осу прогнал.
В кущах пропадая, оса вскружила.
Победно заливался соловейко-бог.
Я с подругой на бордюр присела..
Лиется упоенно трель-восторг.
Розы, дол и небо счастливо внимали.
Соловей раскатом множил трель-мрои.
Птенчик, непоседа ,раскачивал тон-такта,
Прытко оттолкнулся с кленового листа.
Округ лужи лета подпрыгом потешался.
Растрогались лазури мерцающего дна.
Эворо-витийством слепит лужина.
Краткою капелью  прокапалась земля.
Птенчик кленовым листиком покрылся,
Заслушиваясь звоном краткого дождя.
Щелкнул зонтик. Мы под ним укрылись.
Солнце просияло. Птенчик--прыг на лист.
Слабый стон свирели эфирный свет волнует.
Я.
--Слышишь мелодиво далекого рожка?
В извивах Лососянки стихало сокраменто.
Сладостью поющей пленилася душа.
Птенчик с соловейко пеано-потешался.
Прыг-прыгом усадились на влажности куста.
Соловей голосит, летит рулада,
Изнемогая тремолом парит тренто.
Птенчик виртуозно сольфеджио торопит,
Завидным совершенством варьирует вольно.
Сливаясь с торопышкой, дуэто рассыпает,
Неудержимо вихрем варьирует уно.
Старший соловейко рулады расточает.
Витийством торжествует божественная трель.
Птенчик вдохновенно тремоло возносит.
По капле оброняя дождливую капель.
Я.
--Представляешь, опера сюда врывается.
Ревом заглушает соловейки трель.
Съежились кувшинки. Мотылек метнулся.
Лебедь уплывает. Сказка уплыла.
Мама ,,Баю-бай,, малыша баюкает.
Целуй влюбленного тише ветерка.
Скорей в лесу услышишь крик заблудшего.
Лишь в залах оперы уместен рев певца.

Сколько лет минуло. Лялька здесь играла.
К розе осторожно ступалася одна.
И не обрывала с куста бутона.
В ладони вложила бутон она.
Девичьи пальчонки украшались розою.
Флора любовалась игрой ея.
Муза, облетая девочку в розалиях,
В очи сини глянула, взмывая за леса.
Сердце сладко екнуло, раскрылась роза алая.
Золото волос задел меня слегка.
Небо красотой девической любуется.
Но с берега крутого, в дебрях камыша,
Кто-то шевельнулся, чихнул, кажется.
Лялька отпустила бутон куста.
Воззрилась на макушку курчаво-мальчика.
Взор дочурки спугнул мальца.

С мостика по лестнице мы спустились.
Сумки положили на камень в песке.
Иду в купальнике, бреду по травушке.
Слышу с айфона Шопена вальс:

Кап-кап по капельке бежит-струит вода,
Хрустальный звон, летучий  перезвон.
Так-так и я ловлю воздушную мечту,
Тук-тук по камешкам за ней спешу,
Роняя свет-росу прозрачною звездой,
Кап-кап по капельке падучею слезой,
В даль увлекающей мечтами в облака
Мерцающей любви, где навсегда
С той-той по краюшку поющих лепестков
Там-там надежды.
Так зачем-зачем бегу и зачем еще спешу,
Теряя след свой по утру,
Как бриз сбегающей волны,
Кругами исчезающей надежды нашей любви,
В даль, увлекающей за горизонт.
Давно не слышу песни-стон
И не приемлю слова-звон
Моей любви доселе безответной.
Так остывает до утра
Моя хрустальная мечта, моя веселая пора,
Печалью безнадежной,
В тунь--россыпью истаявшей росы,
По капельке слезою безутешной.

Так в купальнике, бормоча музыку,
С камушка по камушкам... иии в воду--жах.
Гладь Лососянки знобит мурашкою,
Ил со дна реки поднять, боясь , ах,
Шею опрыснула, лице промочила,
По  шее мягкой приятно провести.
Лида, в воду ручки  острожно окунула,
Плечи омыла. В лицо прыснула я...
НАспех обсушились. Домой разъехались.
Приятно в Лососянке лице промочить.

     ГЛАВА  ВТОРАЯ
/К.........ЛИ/
          5

Ночью неспокойной ноги ноют.
Часто просыпаюсь в холодном поту.
Срываю покрывало. Включаю ноутбук.
С мелодией Вадима боли отстают.
Трепетно-певуче прозрачность проступает.
Сегодня, иногда, слащаво мычат,
Ритмично кочевряжась, слова гнусавят.
Рэпом тараторят бездарности строк.
Как приятно Козина послушать.
/За что его власть травила всю жизнь?/
Кровавый убийца миллионов--сталин--
/Ему так противно холуем служить./

Публика, однажды, на концерт собралась.
В зале было яблоку негде упасть.
Только занавес на сцене поднялся,
--Урраа! Слава Козину, ураа, кричат.
Гром аплодисментов в зале зависает.
НКВД-ик первым встречает певца.
И со словами ,,Враг ты народа,, ,
Повел на лубянку. А там--в Магадан.
На фотку Вадима гляжу я с инета:
Стрижка простая. Лоб оголен.
Впалые щеки, губы протестны.
Профиль подъят, бровь бел-седа.
Взор освящен стойкой надеждой,
Время взывает нелегкой судьбой,
С песнею .,Осень,, жить вдохновением.
И льется с инета прозрачная  песнь.
Власть убийц его не сломила.
,.Жалобно стонет,, судьбою томит.
,,Смейся, смейся,, , ,,Нищая,, , ,,Дружба,,
Светло волненьем эфир золотит.
Ручкою легкой бумаги касаясь,
Бежит ,замираньем сонета итог:
  Хладо-наутренним сияньем
  Златая осень ожила.
  В звездах опавшая листенна
  Росой-янтари расцвела.
 
  Сребристый бег зимы начальной
  Снежинкой  легкой веселит,
  Касаясь пухо-целованьем,
  Дарует ожемчужный бриз.

  И розы юной ароматой,
  И дуновением мечты,
  Вадим из прошлого пеаной,
 
  Волно-прозрачно день творит.
  Осенний день, волненьем сердца,
  Являя совершенства блик.
Скоро на оконце солнце повернулось.
Тикают секунды. Ветер поднялся.
Свистом завывает, гнет деревья,
Листья срывая, отливы дребезжат.
Думаю, Луна на том конце света.
Я вперилась в небо, на тучи-просвет,
Влево поплыла волною картина.
Вороны взмыли. Блестит горизонт.
Ионно-ударом эфир прогибаю.
Тучи бледнеют. Ветер затих.
Взор опускаю и продолжаю
Кропать на бумаге сонета стихи:
  С мило-волнующей мелодией Вадима,
  Уже ль не дрогнет тень ресниц?
  С тихо-истомчивым напевом вдохновенья,
  Уже ль не вспыхнет жар ланит?

  Сладостью голоса, очарованьем Музы,
  Вадим уносит в край небес.
  Зачем страдать? Песней ,,Капризы,,
  Певец сулит забвенье горьких лет.

  И не малиновым закатом солнца
  Я наслаждаюсь, стоя у окна.
  И не роса, лазурию прозрачной,

  Заставит позабыть тебя.
  С мелодией пленительно-наплывной,
  Усну. В золотозарево--летуче и любя.

Времени не зная, минуты тают-тают.
Козина напевами я наслаждаюсь час.
С мелодией ., Смейся..,, в стихию погружаюсь.
Ручка торопит сонета поток:
  Ни колокольца сонный ропот,
  Ни камыша призывный шепот,
  Ни переливы соловья
  Не приглушат Его страданья.

  Голубизною очеса
  И обжиг беглый ноготочка,
  И нежной шейки белизна,
  И ножка в тайне--НЕ ДОТРОЖНА.

  Смеющий жемчуг с целуй-уст,
  С дыханьем жаркого веселья,
  И радость хохота, восторг--
  Раскатом--мимо Его счастья.

  Пленно-певуче,  ,,водой слез,, ,
  Сладостно плачет голос грез.

Муза на землю плавно спустилась
Как-нибудь выдержать тяжести строк.
Власть и вчера за правду травила.
Офис .,Белсата,, каратели громят,
Ранее ,, Тут-бай,, нагло штрафуют.
,,Хартию,, прикрыла преступная  власть.
Помню , на дачу с Сергеем отправились.
Вдруг волкодав из леса бежит,
С развилки тропинок, виляя, блуждает,
Ищет, вынюхивает, чтобы поесть.
Я кости бросаю, в орешник шарахаясь.
Так повторялось ни раз , и ни пять.
И на участке собаки шныряют.
/Срочно забор пришлось возводить/.
В парке давно я уже не гуляю.
Когда ты не выйдешь--собачий конвой.
Вороны гадят. Их рев не смолкает.
Обрезку дерев не делают порой.
Власть жирует на наши налоги.
Правит судилищем, где нету суда.
,,Участки,, себе милицАи  понастроили.
Штрафами душат, чтоб себя содержать.

На прошлой неделе иду с магазина.
Баба с собакой рванулась вперед.
Тут же с вертлявой  ошейник снимает .
С лаем собака рванулась ко мне.
На холм торопливо я сиганула.
За угол свернула. Не слышится лай.
В гуще строений там затерялась.
То--не случайность. Так травит нас власть.
В квартиру, запыхавшись ,я воротилась.
Арбуз покатился. Щелкнул замок.
В шорты и майку переоделась.
Привычно повесив рубашку на гвоздь.
В шлепки пластмассовы ,легко ,ступаю.
На стол подымаю тяжкий арбуз.
Твердь середины ножом протыкаю.
С силой, по кругу, делаю срез.
Чпок. Половинки арбуза разълись.
Семечка вспрыгла на голь стола.
Дольку арбуза , скрепя, надрезала,
Мякоть багровую кусаю, брыжжа.
Семечки прыскают звонко в тарелку.
Сочная влага хладно струит.
Вторая и третья падает корка.
Каплет с тарелки пурпурный сок.
Вдосталь насытясь, боль притупилась.
О Нем вспоминаю, глядя на парк.
Уже понимаю, зачем так случилось.
Про все забываю, читая сонет:
  Золотодрожным шорохом листенны
  Смутно туманилась прохладная заря.
  На утре блеск листвы осенней
  Красою радужной раскрылась ,как вчера.
 
  Поступью легко-элегантной,
  Едва касаясь сон-листвы,
  Златая рябь бежит багрянцей,
  Приемля приближенье стоп любви.
 
  Последний лист, кружась, мерцает
  Властью твоих сияньем звезд
  Очей, синезатмивших радость- память,

  Золотоцарственных с дерев одежд.
  Пред очи ниц Тебе покорствует природа.
  Но где же длань Твоя, покорством для меня?
 
                6

И просыпаюсь. В комнате--сумрак.
Белая простынь--на кроватях, в ряд.
Я полураздета, лежу в спортивных брюках.
Голову подняла. Пусто./Как же так?/
Звякнуло окошко на двери жестяной
--Ну, бл.., очнулась, сука , с бодуна?
Мат слух коробит. Противна мата скотство.
Грудь прикрываю ладонями едва.
--Куда я попала? Где мои пакеты?
--Ну, бл... даешь! В вытрезвителе ты.
Резко охранник задвинул затворы.
Я бью отчаянно в окошко двери.
Кричу,--на работу завтра в 7 ехать!
Дверь распахнулась. Цай майку сует.
Правит фурашку и добавляет,
--Бумаги подпишешь. Домой попадешь.
Скоро меня он тихо выводит.
Слева, в коморке, начальник сидит
В казенном халате. Пакет возвращает.
Охранник с ухмылкой тычет на низ.
--Давай. На лавку--жестом. Ложись, мол.
Я с отвращеньем кричу ему в лоб.
--Для этого муж со мной проживает.
Под локтем невольно читаю листок.
В графе мелким шрифтом--300 гр. водки.
Седой локоть сдвинул,--Здесь распишись.
И принесите штраф на недельке.
Я расписалась и в  ночь убралась.
Пешей, по центру, до дома добралась.
В зеркало вижу--кровавый висок.
Привычно ,рукою затылка коснулась--
Резкая боль. Вновь подлости знак.
Про удар по затылку чрез год догадалась.
Я вспомнила ,, камни,, в колхозе и ах,
Как на обеде весной любовалась
Дрожь-паутинкой на черных браздах
На солнце слепящем, где в небе--ни тучки.
Ветер холодный пронзает виски.
Под трактор с подругой от ливня укрылись.
Дождь моросил. Мы промокли насквозь.
В город приехали. В кафе мы заходим.
Водки пол литра ,,Кристалла,, взяли.
Драники с мясом, как раз под шафэ нам.
Водку , обычно, чуточкой пили.
/Я никогда ее не любила./
Помню, как Б.. я с земли подняла,
Ее провожаю, шутя до вокзала.
Б.
--Мне-- по прямой. Я на ,,зебру,, сошла.
И повернула к ж/д. переходу.
Твердой ногой в бордюр уперлась.
Глядя в потолок ,вдруг, просыпаюсь.
...В комнате пусто. Ничто не пойму?

Годик спустя, Б.. говорила,
Что этой ночью пиво пила.
Целую ночь с цыганом крутила.
Я в это время без чувства спала.
Или нельзя упустить такой случай.
Денег у Б.. никогда не было.
Тут 50-ой машет хрустящей.
И только потом я все поняла.
Это проделки подлянки гэбэшной.
Твари стараются унизить  людей.
За подлость еще и штраф заплатила.
Штраф вымагают, чтоб ударить больней.
План лукашисты по штрафам приняли.
Обсурдными штрафами топчут наши  права.

Как-то курили друзья у окошка.
Б.., вдруг, с размаху бьет по носу.
Кровь хлещет юшкой. Я нос зажимаю.
И вытираюсь.  В толк не возьму.
Игорь отбросил Б.. к двери резко.
Тепреь понимаю преступность гэбэ.
Сегодня они поливают зеленкой.
И несогласным уродуют фэйс.
Череп ломают рукой проститутки.
Так поступает изуверская власть.
В сравнении с прошлым--это цветочки.
нквд за колосья сажали людей.
Голодомор--это их преступленье.
Они заморили миллионы семей.
Равенство, братство с пулей в затылок.
Куропаты--символ жестоких властей.

Однажды за городом я заблудилась.
Женщину, встретив,--Как в город пройти?
Ж.
--Прямо идите,-перстом указует.
Я  продолжала близ асфальта идти.
Справа, вижу, --дорожная служба.
К дверце, наивная, близко склонясь,
Тихо, на понт ,милицая спросила,
--Как, по-короче, в город попасть?
--Садитесь в машину. Мы подвезем Вас.
Чрез стекла гляжу: заборы, цветы,
За угол свернули новой больницы
/,,Пора выходить,,-мысль стрелой пронеслась./
Водитель упрямо рулит налево.
--Куда же мы едем? Пора выходить.
--К наркологу .Цай шепелявит картаво.
Встала машина впритык у ворот.
Конвой слева-справа меня охраняет.
Дверь отворилась в нарко-кабинет.
Врач раздраженный просит покинуть
Порог. Пациентом он занят всерьез.
Не шевельнулся конвой. Я молчала.
В форме молодчики, как гвозди, стоят.
Врач повторил,--Сечас же уйдите.
Пара в погонах меня увела.
И  на 9-й участок привозят.
Харя в погонах здесь матом визжит.
Белобрысый, развязный, наручники крутит.
Я.
--За что задержали, хотелось бы знать?
Белый, с гнилыми зубами, гнусавит.
Нагло, в лицо, тухлятиной лжет.
--Пьяная ты .И наручники крутит.
--Не правда. Я вновь повторяю вопрос.
--Ты же пьяна. На сиденье толкает.
Одену наручники. Лучше молчи.
Я стала ступней на линию пола.
Прямо, по линии, на ноге я скачу.
Цай вновь толкает. Я удержалась.
/,,Плюнуть бы в рожу. Что с ним говорить?/
Тут грязный бомж на скамью подседает.
/,,Это свидетель. Противнейший смерд.,,/
--Нет. Вы не правы. Заладил, качаясь.
--В чем я не права? Что задала вопрос?
Мат милицайский ревет, не смолкает.
Я чрез окошко майора прошу:
--Прошу прекратить мат подчиненных.
Поднял сутулый желтый кадык.
Мат буд-то стих. И..Вновь повторился.
Желтый лицом протокол подает.
Текста каракули не разобрать  мне.
Я
--Не буду подписывать я ничего.
Нч.
--Вверху протокола пиши ,,Не согласна,,.
И отпустили. Но прислали письмо.
Казенный конверт. Листочек читаю.
В нем клевета: По проезду я шла.
/Буд-то могла попасть под машину./
От врача отказалась. Сквернословила я.
Выплатить штраф должны Вы за месяц.
Иначе тюрьмы не избежать.
Так лукашисты нас унижают.
И это цветочки, дорогие друзья.

Вчера по инету крутила я ролик.
Выродки в форме в айфон говорят:
1.
--Сколько поймали мы настоящих?
2
--Один спал на лавке. Лохов, может-пять.
Бл.., поживимся.Нам премия будет.
Так вымогатели жрут за наш счет.
На завтра иду погутарить с подругой.
--Невинская--пьяница! --Кричит милицай.
/,,Кого мы содержим за наши налоги?
Преступников в форме, преступную власть./

Муза с угла виденьем качнулась.
Рифмы тяжелые тянут к земле.
Муза на койку дочерню поплыла,
Выдержать как-то кровавый сюжет.

Сегодня, я знаю, как руки ломают:
Б.. напоила водкой в гостях.
Зелья подсыпав, в дверь выставляет,
Тянет на улицу зимой подышать.
Снежинки летают. Б..--отпускает
На лед ненароком. Просыпаюсь. В кисти
Медленно  боль набухает вкруг кости.
С гибсом пол года пришлось проходить.
И это не мнимость. Был такой случай.
Шофер с магазина, спустя года два,
Спросил, подъезжая, весною на дачу,
--Рука не болит Вам? И вновь поняла.
Банда у власти знает, что делает.
Вы будете жить , но страх и нужда
Будут преследовать до часа последнего.
Мерзость  тюрьмы по пятам будет гнать.
Тайноубийцы Гончара и Захаренко
Тюрьмой не наказаны за 20-ть лет.
Что говорить. Во время сталина,
Многих Невинских убил людоед.
Месть надвигалась в  форме чудовищной.
,,Живи, сколько сможешь в страхе, с нуждой,
С клеветой до небес. По дороге оплеванной
Гуляй с вороньем над твоей головой.
                7
Власть злодеев зло умножает.
В августе, в 20-м война была.
В мирных протестующих каратели стреляли.
Шашки шумовые взрывались в гуще масс.
На улицах Минска пули свистели.
Взрывы гранат плавил асфальт.
Осколки гранат бегущих ранили.
Дубинки омона стегали девчат.
Чернь садистов прохожих хватали,
Жестко хлестая лежачих ребят,
Так забивая, что кости крошились.
Как скот, в автозак бросали под мат.
Рев садистов глушил боли возглас:
--За что? уклоняясь,--Пустите меня!
Грязный лай-мат с ударом омона,
С криком--За что?--с болью вопрос.
Кровью давясь /про себя--,, чтоб вы сдохли,,/
Скрозь палочный строй менты гнали ребят,
Срывая одежду, голышом заставляли,
Ползать на коленях и гимн петь.
Чуть повернешься--бьют на отмашь.
Спросишь за что?--в челюсть удар.
Пал без сил--дубинкой добивают.
Юношу в крови менты бросили в сор.
Камеры Окрестино людьми  забивались.
Дышать было трудно. Стояла жара.
Черствой буханкой садисты кормили,
С порога швыряя воду с ведра.
Ночью подонки особо старались.
Стены взрывал Окрестино стон.
Палкой уроды глумились по полной.
Палку вбивали и в анус ,и в рот
С визгом--кто заплатил вам, животные?
Кровь липкой жижей залила бетон.
Тела штабелями ложились замученных
/Фашисты в войну так жгли неживых./
Вопль разрывал Окрестина воздух,
--Нет Тихоновской! Я здесь власть.
Руки садисты ломали юношам.
Чуть шевельнулся--удар по ребрам.
И по затылку, по черепу грубо,
И по икрам, что чернели тела.
Мясо людей с костями дробилось.
Бойня жестокая и в 10-м была.

Ольга с Лукой боролась в 2000-ом.
Золото волос сбегает к плечам.
С инета любуюссь  прической уложенной,
Любуюсь жемчужной улыбкой ея.
Любуюсь на дымной кофточке брошкой
И нежностью рук, и мягкостью перст,
Любуюсь изусто алой помадой
На бледном лице, БЧБ-этикет.
Речь отважной прерывным дыхынием,
Из уст слетала, сладостных уст--
Луку засудить совместным решением
За Гончара, за Захаренко, за Статкевича то ж.
МВД-лукашисты должны быть наказаны
За рабство постыдное над детьми,
По 328, не справедливо судимыми.
Лукашисты ответят за рабство над людьми.

Ольга за правду тюрьмой поплатилась.
Девушку схватил Г-----ч-мразь.
В карцере бил дубинкой садиста.
Тыкал угрозой по кругу пустить.
Зла безнаказанность зло умножает.
Ольга и карцер пережила тюрьмы.
С избиенья парламента--начало садизма,
После приказа подонка Луки.

Где воровство, там власть сверепеет.
Подписи и в 20-м украла ЦИК.
В мае, до выборов президента, милиция,
Бабу подсунула, чтоб засудить
Тихоновского. Сергей общался с народом.
Баба скрозь толпу лезет к нему.
--Стойте. Хочу задать вопрос Вам.
Тих.
--Отстаньте. Пустите, врезаясь в толпу.
/Чуя вот-вот провокацию подлую./
Вдруг, ниоткуда милицаи взялись.
Гэбэшник, понятно, цая дернул.
Пала фуражка. Легавый упал.
Чернь омона тут набегает.
Хватают Сергея. В бус волокут.
В камеру бросили. Уголовку стряпают,
На дом подбросили сумку банкнот.
За ним Бабарико в сизо затолкали.
/Лживо в бумагах ошибку нашли./
С кандидатами в президенты лукашисты расправились.
С лап гэбэшных Цепкало бежит.
От сильных кандидатов Лука избавился.

Супруга Сергея за дело взялась.
В гонку предвыборну смело ввязалась.
Хам-узурпатор на женщин плевал.
И допустил в кандидаты Светлану.
Броженье в народе тут началось.
Вероника Цепкало зовет Тихоновскую.
С подругой Колесниковой сели за стол.
Дружно решили за чаем не крепким:
Свободу политзаключенным--всем,
Суд справедливый над узурпатором,
Честные выборы --славным концом.

--Мы платим налоги, митингует Мария.
Народ потянулся за тройкой девчат.
Вер.
--Сколько невинных сидит за решеткой?
Св.
--За наши налоги злодействует власть.
М.
--За решеткой Статкевич, Северинец вскрыл вены.
ПВТ-основатель, Цепкало--в Литве.
Нагло лукашисты преследуют честных.
Менеджер Бабарико арестован, в тюрьме.
Брошен Сергей Тихоновский в карцер.
С бт. нестерпима лукавая ложь.
Нужна ли такая власть узурпатора?
---Неееет,- раскатом эфир гремит.
М.
--Хотите ли вы перемен завтраааа?
--Дааа.. В ладони народ бьет.
М.
--Свободу политзаключенным , свободу.
Ведь прикорытники не слышат нааас!
Так будем долбить, долбить эту влаасть.
100тысяч граждан, шумит , восклицая,
--Жыве Беларусь! Жыве Беларусь!
Вероника Цепкало в микрофон рассказала
Про мать больную, распластанной ниц,
К батарее садистом жестко прикованной.
Небо ,,ГАНЬБААА,,  раскатом гремит.
Про мужа Светлана при всех прослезилась.
--ГАНЬБАА, ГАНЬБАААА,--по Минску летит.
БЧБ-флаг  реет над миром.
--Жыве Беларусь,-мигранты кричат.
За Тихоновскую голосуем разом.
Чернь ,,таракана ,,  подличала опять:
В столицу, до выборов ,Тихоновская едет,
В парк назначенный Света спешит.
В парк прикатила властная техника.
Тут эскаватор землю долбит,
Отринув свое ,,разрешение,, нагло.
/Так митинги Светы срывались не раз./
9-го августа мы на выборы вышли.
Я с белой повязкой не расстаюсь.
Белый браслет--знак Тихоновской.
Мы знаем. Тихоновская победит.
Вечером, в 10, люди с надеждой
Ждут протокола. А его нет.
Иные волнуются. Молодежь не расходится.
Выйдя со школы, лукашист говорит:
--Выйграл Лукака, процентов-70.
Тихоновская набрала--8, почти.
Граждане негодуют. К дворцу направились.
--ГАНЬБАААА... Гневом кипит Беларусь.
Ложь неприкрытая возмутит каждого.
Белый браслет--в море поднятых рук.
Поток возмущенных к дворцу двигает.
Слышен топот солдатских сапог,
Щитов бряцанье. Так наступает
Черный омон на сцепку ребят.
/И я хотела сходить на митинг.
Но утром, 9-го травмировалась я.
На даче, вбивая гвоздь на рейке,
Жах. Долбанула мизинец. Жаль.
Но чрез неделю собралась на митинг.
Взбираясь по лестнице, споткнулась я так,
Что ранила левую голень на даче.
Это был ясный ,, неучастия ,,знак/.

Встали шеренги друг против друга.
Черная ночь . Мерцает звезда.
Айфоны мигают в руках у студентов.
В шлемах омон разодет до зубов.
/Уже ль в безоружных стрелять  посмеют?/
Вдруг, пауза гранатой оборвалась.
Шашки с шумом к ногам посыпались.
Осколки гранат ранит ребят.
Журналистка с пробитой коленкой падает.
Ее подхватил на руки врач.
Дворец независимости солдатня окружает.
Давит щитами, прорываясь вперед.
Смело к военным шагнул Тарайковский.
Поднял руки. Один идет.
Шаг 4-й, 5-й, последний.
Бах. Тарайковский схватился за грудь.
Кровь проступает струйкой алой.
Он грудь закрывает. Качнулся в бок.
Рухнул, как тополь, в сердце с пулей.
Смерть хладным мраком коснулась зениц.
Утром минчане к кровавому месту
Приносят цветы--героя почтить.
Горы цветов и дрожащие свечи...
Мемориал о герое нам не забыть.
Ночью каратели делают мерзость
--Сметают цветы, где Тарайковский погиб.
Как же низко пали каратели.
Память о Тарайковском им не убить.

Не первая смерть на лапах тирана.
Гончар, Захаренко им тайно убит.
Сколко еще злодеяний содеяно?
Взрыв на Немиге --дело  Луки.
С геббельс-бт. клевета изрыгается:
--Тарайковский подорвался гранатой сам.
Толпа проституток бл-ет по улицам.
На пули войны нарвались /.,так им,,/.
Война с безоружными бушевала неделю.
В Гродно бэтеер машину пробил.
Ранена девочка. Отец изуродован.
7000 чрез пытки прошли в эти дни.
Беларусь ужаснулись садизму тирана.
Чрез неделю бунтует вся Беларусь.
Бьют барабаны, волынки играют.
Народ у красного  светофора ждет.
На зеленый свет аккуратно шагает.
БЧБ-шарики в небо летят.
Интеллигентно снимая кроссовки, туфельки,
С лавочки девушки гимн поют.
Бьют барабаны. Волынки играют.
Хорошин дамам дарит цветы.
Бизнесмены водой народ угощают.
Нина Багинская с флагом поет.
БЧБ-флаг реет над нами.
Слова ,,Я гуляю,, я слышу с инет.
В Гродно, у нас, власть выпускает
Политзаключенных--всех.
Митинги разрешает проводить на площади,
На площади Ленина. Ликует народ.

Власть красно-белая не долго держалась.
В понедельник пенсионеров каратели бьют.
Врачей, не согласных с садизмом фашистов,
Каратели резко увольняют в ковид.
Газом калек на колясках травят.
Волонтеров штрафуют, бросают в тюрьму.
Жестко Хорошина менты избивают.
/Его волонтеры вывозят в Литву./

А как же митинги прикорытников?
Холуев маловато. Свозят их в Минск
За наши налоги--с утра, в автобусах.
Толпа задолбаных понуро бредут.
За 30 копеек ,,таракану ,, продались.
За убийцу кровавого понуро идут.
Противно смотреть на чыз-тряпку.
Чыз-тряпка в крови невинных ребят,
Избитых, замученных, садистом убитых.
Проклятья в их сторону матери шлют
С улиц, с окон проклятья сыпались.
--Пшел вон.--кричит БЧБ-люд.

В эти дни штаб Тихоновской
Немедля созвал координационный совет.
,,Мы мирные люди..,, так в гимне поется.
Хотим диалога. Войны--нет!
На завтра Лукака изгнал Тихоновскую,
Пригрозив, что с детьмми сделает ,,все,,.
Нехта с инета долбит правду.
Света, опухшая, вытирает слезу.
Говорит с инета: ,,Я решенье приняла,,.
Гэбэшник-холуй ее вывез в Литву.
Лукашисты с театра Латушко изгнали.
Павел в Варшаве укрыться успел.
Ранее Ковалькова в Польшу сбежала.
Мария осталась долбить эту власть.
Лапы Лукаки до нее добрались.
Схватили гэбэшники--в наручники--щелк.
С матом ублюдков, с угрозой убийства,
Везут к украинской границе в ночь.
Рвет на границе Мария паспорт.
Мелкие клочья в их морду летят.
М.
--Я не хочу уезжать, хоть убейте!
Ее изуверы в машине бьют.
Марии сломали подонки  палец ,
С лаем--По жизни в тюрьме будешь гнить.

Суд лукшистов за цветочки сажает.
Сажает за шарики, хороводы, носки.
Гестапо Лукаки невинных калечит.
Лосик голодовку объявил в эти дни.
Палками страшно забит Бондаренко,
За то, что спросил про ленточки срез.
Ашурок в тюрьме перевязанный падает.
В ночь попадает безжизненный в морг.
Самоубийством покончил школьник,
Не в силах вынести пытки гэбэ.
/,,Таракан,, твердил-- по полной пытайте,
Чтобы о смерти просили в тюрьме./
Шутова солдат убил в затылок.
Кривцова повешенным нашли в лесу.
Запытав до смерти, садисты клевещут
--Этот упал с тюремной  доски.

Только Зельцер ответил пулей:
Вот банда карателей ломится в  дверь
Квартиры. Жена на айфон снимает.
Зельцер встретил винтовкой зверей.
Два выстрела. В лужу каратель падает.
Кучка бандитов рванулась в бок.
Пули убийц догнали Зельцера.
Погиб айтишник, Зельцер-герой.

Надо отвлечься. Инет включаю.
От фильмов советских давно тошнит.
/,,Как можно счастливо жить, когда знаешь,
В гулаге по-прежнему невинных бьют,
Пытают по-скотски и убивают.
Противно и путлера фильмы смотреть./

Кнопки коснулась. Имена увлекают:
Шен Коннери, Кубрик, Ферт, Жирардо,
Суше-Пуаро, славный Керк Дуглас,
Монтан, Жан Маре и Бельмондо,
Ллойд, Тарантино, Пиаф-певица,
Николсон ,Спилберг и Эверетт,
Коппола, Нолан, Аллен и Кремер,
Ален Делон, Бред Пит и  Хичкок,
Лоуренс Оливье, Вивьен Ли, Роми Шнайдер,
Дэниел Крейг, Том Круз и Бергер,
Джоан Кроуфорд, Джо Раш и Ланкастер,
Жерар Филип, Кларк Гейбл, Дитрих,
Софи Лорен и Лолабриджида,
Витторье де Сика и  Жан Моро...
Про Маска и Марс узнать не мешает.
,,Тут бай ,,на айфоне читала уже.
Нил Деграсс Тайсона смотрю, удивляясь,
Новость Белсат и ШОС поражает,
Илларионов рассказом разит,
Щигельского острый вопрос уважаю,
Марка Солонина интересно смотреть.
И про погоду с усмешкой читаю.
Так отвлекаюсь, увлекаясь с инет.

А что же Европа?--обеспокоена.
Просит политзаключенных освободить,
Не признает Луку легитимным.
/Тихоновская Света--мой президент/.
Злобный Лука ,,райнер,, похищает.
Санкции вводит Европа всерьез.
,,Таракан,, мигрантов на границу тащит.
Толпы мигрантов--на границе с Литвой.
На Луку Литва уголовку заводит.
Стакис-герой меняет флаг,
На БЧБ-флаг, на мировом хоккее.
Бранью кипит Лукаки пасть.
Террорист напускает на Польшу ,,туристов,,.
5000 мигрантов--у польских границ.
,,Туристы,, преступно камни бросают,
Ломают ограду, бревнами бьют.
Но стойко стоит польский солдат.

До сих пор продолжается скотство карателей:
Не в силах вынести пытки гэбэ,
Режет Латыпов на суде себе шею.
В новогоднюю ночь Усхопов погиб.

Киберпартизаны в ответ выставляют
Морды карателей во всемирный инет.
Приказы преступные, мат легавых
И даже адреса и должнолсти их.
Байпол преследует саддистов, как следует.
Талерчик, Азаров двигают план,
План ,,Перамога,, над самозванцем.
,,Буслы,, , ,,Супратиу,, мстят ментам:
Там сгорела мента машина,
У главного, на даче дымится пол,
Подлому судье--дерьмо в портфеле.
Здесь зажигает участок дрон.
Лед озерца украшен флагом.
БЧБ-флагом, меров--5.
Гребут каратели на резиновой лодке.
Лопатой скребут--ха-ха-ха-лед.
Забор, тротуар  расписан краской
,,Жыве Беларусь,, , ,,таракан,,--всего--3.
В окнах красуются БЧБ-флаги,
Алая лента на белом снегу.
БЧБ-флаг реет над лесом.
БЧБ-красавицы--под БЧБ-зонтом.
Но в Гродно садисты хватают девушку,
В белых брюках, с красной полосой.
С алым поясом выпускницу сажают,
Сажают за коробку, за БЧБ-салат,
Сажают за коменты, в поддержку Зельцера.
Иных за лайки в поддержку Белсат.
За честь врача отсидела Борисевич .
Андреева, Чульцова-- в тюрьме--за стрим
С мемориала  забитого --героя Бондаренко.
/Сегодня  продлили срок им./

Никто не уйдет от гнева возмездия.
День ,,Х,, разработала Ольга К..ч.
Я запаслась макаронами, спичками.
Взрыв против хунты накроет Беларусь.
СМИ уничтожил Лукака-сволочь.
Тысячи уволены за БЧБ-протест.
Нину Багинскую не редко хватают.
Пытки не вынесла  к карцере Херше.
Она объявила голодовку недавно.
Латушко угрозы получает што день,
За то, что Гаага ждет преступника.
И лукшисты не избегнут суда.

        СОН
Снится мне сон. Толпа карателей,
Судей продажных по топи бредут.
Лязг кандалов, ступни опухшие.
Кровь на руках, на груди и на лбу.
Кровь невинных ничем не смывается.
В жижу кровавую они тяжко идут.
Взор потухший. Дороги не видят.
Яма кровавая ждет кровопийц.
Толпа садистов в тину ступает.
Из ямы торчит пахана рот,
Уродливый рот пахана швабростана
В крови убитых, замученных ни за что.
Пасть Лукаки кровью давится,
Не в силах глотать жижу крови.
Понуро ступают в болото каратели.
Зловеще звенят их кандалы.
Зловонная топь, кровавое месиво,
Жижа их тянет в бездонное дно,
Погружаясь по пояс, по плечи медленно.
В море крови они жрут овно.

Я просыпаюсь от ужаса казни.
Это знаменье, иль дикий кошмар?
Невозможно  терпеть преступления власти
И безнаказанность, и мат  мента.

Прыгнула в небо Муза, шарахаясь.
--На море крови тяжко взирать.

             8

Как избежать нам впредь злодеяний?
На пороге сверхцивилизации,
МКС-Земля-Луна и Марс,
Должен человек одно понять--
СПАСЕНИЕ ЛЮДЕЙ С УБИЙСТВОМ НЕ СОВМЕСТНО.

Мы безопасность  ежедневно повышаем
В шторм грозовой ,  на вершине крутой,
На скором поезде, летая в самолете...
Но хрупка безопасность за гранию небес,
С простою разницей--там воздуха нет.
А слабость притяжения Луны и Марса,
Проблемы порождают на много лет вперед.

Как избежать нам точку невозврата?
Близ льдины Марса и в скале Луны,
Я думаю, поможет нам металл, наверно:
Бляжкой на голени, платформой на ступнях,
Накладкою красивой на сильных бедрах,
Грузом весомым на спине и на плечах,
И округ шеи , обручем магнита,
Чтоб кровь кружила равномерно в нас.
Желательно, кровать наклонно ставить,
Чтоб кровь не приливала  резко-в лоб,
Так возвращая вес поселенца,
Точку невозврата можно исключить.

Мы на Луне плантации построим,
Завод летающий спустим на грунт.
На грани жаркой стороны Луны
С темно-холодной пещерой для хранения
Продуктов и консервов на долгий срок.
Зеленые плантации Луны и Марса,
Под суперпрочным куполом мечты,
Должны производить воздух, лекарства,
Для первых поселенцев из матушки-Земли.
Средь зарослей и домик можно встроить
Для садоводов в тихом , зеленом уголке.
На выходе ветвистом с Лунно-огорода,
Город поселенцы разместят невдалеке--
Прекрасный, безопасный, многофункциональный,
Не допуская однообразия жилищ.
/Разнообразие приводит непременно когда-нибудь
К объединенью поселенцев ,наконец./
Таков закон различия пространства,
В котором должно различие сойтись,
С народной демократией и правом каждого,
Как Маск демократичный  сегодня говорит.

      .  .  .
А вдруг инопланетяне к нам нагрянут?
Вопрос--зачем?--Для пропитания?
Они, как и мы ,атомизируют отходы.
На корабле у них и пища, верно, есть.
Полезных ископаемых полно по дороге,
Ценных планет пустых  давно не счесть.
Чем заправляются инопланетяне?
--Черной энергией от черных звезд.
Свет пролетает галактику-- тысячелетья,
А гравитация одна объемлет  Млечный путь.
Хладотекучей гравитацией подзаряжается
Инопланетная цивилизация,я думаю ,в конец.

Как бы хотелось летать мгновенно
Туда-сюда к звездам, по Млечному пути,
Телепортантно коснуться Андромеды,
Да только человек не сумма и не свет.
Летать так могут легкие фотоны,
Взаимодействуя друг с другом  галактик  на краях .
/Но Млечный путь, я думаю, ломает,наверно,
Синхронизацию фотонов галактик-- на концах.
КСТАТИ:
Ф-СНХРОНИЗАЦИЯ--возможный метод передачи информации,
Посредством ,,СПУТАННЫХ ЧАСТИЦ,,./

Да, человек не сумма и не свет.
Телепортация нам далеко не светит.
Не скоро мы используем энергию от черных звезд.

Ролик, случайно ,крутила я в инете.
--Жизни кирпичики растут с плазмой планет.
Но, кроме нашей, ни одна  ближайшая  планета
Не вывела ракету в звездный путь.
Хотя возможен разум  с Солнцем,
Где риски космоса на уровне Земли/.

Я ставлю уровень  ДНК-развития
В зависимость от тяжести планеты и звезды.
С редакцией острожной ДНК, конечно,
Чтоб космонавт вернулся к родный Земле.

Зачем инопланетникам к нам рваться?
Высокоразвитая цивилизация ни одна
С разумным видом воевать не станет,
Когда пустых планет в пути не счесть.
Когда земная гравитация слабее
/Земля в лагуне Млечного пути/.
С края галактики инопланетяне,
Не деградировать сюда придут.
Условно, сложная их ДНК планеты тяжкой
Вряд ли захочет деградировать с Землей.
Но чтобы мы не ослабели на Луне и Марсе,
Можно ЖИЗНЬ-константу вывести с воды,
Сравнив ,,спираль,, земных и земноводных,
Земноводных и,далее, морских зверей,
Где гравитация в воде слабее,
Введя константу для простейших и людей.
/И это ключик усложненья человека/.

Не лишне разработать ,,абордаж,, кометы,
Чтоб спокойно Землю закатать могли
На безопасный круг от Солнца, соразмерно
Когда светило, Землю может поглотить.
Кто любит   звезды, тот к звездам  летает .
/С палкой-копалкой нам не по пути./

                9
Лида.
--Анна, Анна, опять ты задумалась.
Помнишь, говорила про толчок  Луны?
--Да, говорила. Летом попыталась,
Через полоску на серп Луны  глядеть.
Светом восток ионно окатился.
Вспыхнула Луна светом гало.
Я повернулась. На завтра погода
Резко плюсанула градусоми вверх.
Л.
--Как сердцееда , скажи, имя?
--За ним дурновкусия оскорблений--обоз:
Быдло, савок, манд-ка, навоз,
Мясо, климаксичка, обезьяна,дырка...
Разве таких можно любить?
                29 мая 2022 г.