Полет Драма

Драма в трех частях

Социально-нефантастическое


  Действующие лица:

Сосед – один из главных героев драмы, с которого она началась.
Автор – сторонний наблюдатель, косвенный участник событий.
Драматург, он же Петрович – главный герой второй части драмы.
Второстепенные лица в эпизодах:
Друзья Драматурга (приятели)
Военком
Жена Драматурга
Условный слушатель (голос «за кадром»)
 
               


                Часть I

                Происшествие

              Сосед

Я человек! – а не кошачий наполнитель!

              Автор

Кричал сосед, когда пришла милиция.

Рубаха-парень мой сосед, что же такого,
Он натворил шестого дня, без четверти восьмого?

Так, выпил лишнего.
Но не бывает с кем?

Без криков шел, я слышал,
На ступеньку сел.
Условно тихо доставал ключи (чтобы войти),
Был нем почти, то есть мычал под нос, - как пылесос.

Но вдруг, стал быстро свирепеть, сперва сопеть,
                потом рычать…
Беднягу бросило в холодный пот, когда увидел дверь…
А рядом – он – соседский кот, который тихо не скучал.
Чем занят был?
Но очевидно, - размечал.

Сосед

Кись-кись-кись-кись.

Автор

А дальше радостный мужской, но визг,
И, тишина…..

Сосед вошел, забрав с собой кота!

И я подумал: «Васи больше нет!
Начнет жить свежим воздухом подъезд,
И меньший брат уже не передаст привет,
оставив грязно-рыжий след».
Ан-нет.

Через минуту или две, раздался женский приглушенный вопль,
Когда упало что-то  -
Шлеп.
Мелькнуло молнией в окне (как в страшном сне)…

Такой приятный был весенний вечер,
Квартал смотрел «Ночной Дозор»,
Подставив слуховые органы беспечно,
И принимал на них спагетти…

Пенсионерка - бывший ревизор,
Пошла своей судьбе навстречу-
Снять с проволок внизу белье…

У нас в провинции так сушат, по старинке,
Не все конечно (кое-кто),
Ведь не всегда с сушилками машинки,
И хламом незаваленный балкон.

И вдруг подарок!
Е-мое!

Да, оказалось сердце есть!
И в этом сердце поутихла месть,
Оно смягчилось до того,
В ответ на жалобное: «Мяу»,
Что передумало вершить расправу,
В ладонь взяв хвост, размерно и спокойно,
Швырнуло полосатого с балкона…
Фанерную прикрыв тихонько дверь,
Через которую взял курс к созвездьям зверь,
И с облегчением, что не случилось хуже,
Планировало дальше ужин, конечно с пивом,
И кино,
Чай с черносливом, домино
(К нему заходит друг еще)…
Душ, снова пиво или чай,
Пару звонков, кефир и в люлю.
Ну а в низу уж, собирались люди….

Я слышал крики: «Валидол! Звони в ментовку! Произвол!»

По существу -  проблема очевидна:
Не может сильная рука, по-подлому, исподтишка,
Коварно нанести обиду.
Есть в грубом сердце простота,
С судьбою не играет в прятки,
Не контролирует эмоций взрыв,
Вперед полет не рассчитает,
Махнет плечом от всей души,
Что пес, сорвавшийся с цепи,
Последствий не изучит степень…
Гуляют в поле сорняки,
             Былинный атаман бунтарь,
                И ветер.

Причина следствий крылась в том,
Что кот упал не на бетон,
А завершил полет удачно,
Небезболезненно (конечно жаль),
Но как иначе?

Счастливо миновав асфальт,
По траектории изломанно кривой,
Надрывный испуская вой,
Откормленною тушею цыплячьей,
Сперва, усатый лег на провода –
Дворовой линии электропередачи,
А далее, - с ее подачи, – ушел в тенета простыней,
С хозяйкой встретившись белья,
И обезумевший от бешеной удачи,
Бесцеремонно обошелся с ней,
Торчащими на всю из лап когтями…

Судьба за что-то отомстила даме.
Быть может за коллег бухгалтеров,
Их нервы, седину и кровь,
Что стыла медленно бессонными ночами,
Которые, как принято, спасались,
На койках временно больничных,
Где врать тренировались, и двуличию,
Плюс, ненадолго от кошмара забывались.

А может, за второго мужа,
Который (люди говорят),
Был почему-то никому не нужен.
Слыл тихим парнем, не шалил,
И так же тихо, непонятно умер.
Но, по надгробным некролога датам,
Совсем мужик был молодым,
Но, видимо по-честному служил:
Своей жене, ее родне (как служат в армии солдатом)…
Сил не жалел и нервов не берег,
Не оставлял заначек от зарплаты,
Предчувствуя, что неизбежен гроб-
Смирил себя безмолвным скатом…
Терпел и нес – все, до конца,
Наверное любил,
Иначе, в награду не дают тернового венца,
Принявший крест  уже не плачет.

Да кто поймет и разберет, кому, за что
Начислен счет?
Сам человек живущий век, в себе отыщет
И найдет, конечно,
                Если он не скот,
Так вот:

Приехал бобик,    (1)
Собрался народ,
Струил свой резкий запах йод.
В руках испуганной хозяйки,
Глаза зашуганный таращил кот.

С животным в  прочной находившись спайке,
Она,  безмолвно чмокала его, через усы,
В кошачьи губы,
Забыв от происшедшего слова,
Лишь только изредка вздыхала,
Плаксивой нежностью пылала…

Петрович

А вот меня так, никогда;
Уже лет десять не ласкала.

Автор

Петрович жаловался другу.

Петрович

Хоть и законный я супруг!

Автор

Супруга звали:


    ЧАСТЬ II

    Драматург

                Автор

Совсем реальные, вполне, он драмы ставил,
Но в семье.
Молва людская врать не будет.
Случайных прозвищ не присвоит.
Домашние его частенько воют.

И дело вовсе не в Луне,
Не в затянувшейся зиме,
Товарищ с детства - форменный халявщик:
Пустые планы, сентимент -
Дырой кармана в дециметр,
Подставы, сплавы – рудимент. (2)

Недавно было, например,
Проспорил ему кто-то ящик,
Не будем называть чего,
В стихах  рекламу тоже запретили.
Понятно, крепкий алкоголь,
Не газировка «Буратино».

Хотя был торг: два к одному…
Но это разговор пустой,
Не ровня огненной воде,
Пусть даже свежее вполне
И в запотевшей желтизне - живое пиво!

Он цену каждой капле знал,
Поэтому и не сбавлял,
Стеною на своем стоял,
Что было силы….

Усилий труд в итоге был оправдан.
Когда счастливец нес домой награду,
За ним приятели гурьбой спешили:

Приятели

Петрови-и-ч!
Петрович!!
Нас всего здесь семь!

Автор
Но Драматург захлопнул дверь.

Драматург

На черный день!

Автор

Не долго мучаясь над жаждою друзей,
Не рассуждая о добре и зле,
Отринул он себя от мира,
И затворился в совмещенном санузле,
Хрущевской типовой квартиры.

Все суета, –
Тщета в тщете.
И даже время для него остановилось…

Не передать словесной простоте,
Ни музыке классической унылой, -
Что чувствует измученный тоской,
По жизни беспробудно холостой,
Когда в руках его дрожит,
Еще в сознанье дребезжит,
В картонном коробе со скользкой полосой,
В симметрии квадратно-гнездовой –
Живая жила!

Удачи миг!
Вершины час!
Вершить! – не ждать,
С утра в ломоте изнывая….
Вкусить как надо, и –
Сполна.
Всецело, пусть всего лишь раз,
Но полноценно! И себя,
Ни перед кем, ничем не унижая!

Не половинить,  в долг не занимать,
К полуденной торговле иступляясь, (3)
Не клянчить стопочку на ужин…
Вот театральной философии итог!
В такой момент никто не нужен.

Что вечность? – миг.
Что жизнь? – волна!
Когда  по-трезвому и то качает.
Что человек?
И в чем его вина?
Зачем он слаб безволием бревна?
Ни подождать, ни отложить,
Не может с толком рассудить,
И обязательно в конце – смешает.


Да, так бывает, и в простой судьбе,
Есть неизбежный апекс - пенный гребень. (4)
Закрылся драматург в журчащей тишине,
Чтоб предварительно свести нелегкий кредит в дебет,
Спокойно и без суеты: сложить актив, раскрыть пассив….  (5)
И длилась бесконечность две недели.

Висел на синей изоленте лист:
«Вернусь. Не беспокоить. Жив».
И не смотря на диалог сомнений, -
Не отвечал претензиям из вне,
Не велся на:
 
                Жена

  Иди ко мне!

      Автор

Однажды только крикнул:

            Драматург

Надоели!


     Автор

Он с этим словом в дружбе был,
Всегда с собой его носил.
И в прошлом, перед тем когда забрили,  (6)
Дверей на стук не открывал,
С повесткой почтальона ждав,
Он про себя его шептал,
А в слух погромче прибавлял,
Но если обобщить одним, то:

   Драматург
 
Оборзели!

    Автор

Ему пророчили стройбат,
Был слишком парень угловат,
Без церемонии косил, и комиссару нахамил:
Сказав, чтоб без него служил,
Еще, что тот не русский офицер,
А скотник!

Но недобор по службе шел,
Герой комиссию прошел.
Коль в росте был не очень скор, -
Навет исполнил военком
(Скомкав руками дырокол):

Военком

Узнаешь, как полезен бром,
В таблетке с низким потолком,
Апломб оставишь на потом!
Подводник.
 
Автор

Ну, а подводнику одно –
Залечь потихому  на дно,
Тем более, когда срослись,
Удачною грибницей в одном месте:
Стекло, клозет, стакан и кран, (7)   
Сойдет и ванна за диван,
И наперед составлен план:
Три раза в день по двести.

Дверной полоски таял свет
И поднимался перископ:
Машина стоп!
Умеючи, не оставляя след,
Он выходил и брал в пакет
Холодных тещиных котлет,
Салат и хлеб.

Закуска все-таки нужна,
Она что верная жена,
Не то сойдет на нет страна-
Сопьется с Президентом вместе.

Он тещу втайне уважал,
Как многие – не презирал,
Тем паче,
Не опускался до того, чтоб клясть
Изделия ее,
В вопросе сложном не искал задачи,-
Не думал долго чье слитье.  (8)

Драматург
 
А Вы мамаша  ничего…
Плохого,
Ну, в смысле, не могу сказать,
Хотя и мог бы,
Я ведь зять!

Автор

В карман не лез
За взрывчато-опасным словом.
Ей комплименты, часто, отпускал бывало,
Такие сладкие (как желчь),
И острые, что ледоруба жало.
Вставлял не между прочим в речь,
Намерено, для громкого скандала…

А как прожить в такой тоске,
Без права на аутодаф`е;?                (9)
Чем релаксировать ущерб
Необновляемой нервической  системе? -
Отсутствия эмансип`е,                (10)
В безвыходном житейском тупике,
Злой социальной духоте,
Неразрешимо-внутренней пространственной проблеме,
Полжизни мучаясь вопросами по теме:
«Когда не важно, что там, - поздно или рано,
Есть ящик, да,  а  в нем – кино,
И нынче много, не одно, но,
Только без свободного дивана».

Особенно  по вечерам,
Когда внутри давно сто грамм,
А то и больше,
И хочется туда упасть с ногами,
Сложить уставший тела хлам,
Но как сказать: «А ну-ка брысь!
И побыстрей отсель, мадам» -
Любимой теще, этой вечной second маме?

Он ей частенько намекал,
Раскрыв дырявый зубоскал,
Что когда видит ее туловище сзади,
Не может различить, понять….
Все ж не решается обнять,
Особенно когда беда в ночном халате.

Конечно, режиссёр шутил,
Но женщину так часто доводил,
И в лучшем случае   до слез,
А в худшем – поломался нос!

Риск был большой,  остаться дочке холостой,
Точней – вдовой.

Но так он жил, теченьем плыл:
Шабаш – тоска,
Запой – заплыв…
Почти всегда на полуавтомате,
Среди людей: зажимов и пружин,
Рублем, тряпьем не дорожил,
Как все – ускоренно спешил,
К неотвратимо-неизбежной дате.


            Часть III

Предварительное заключение

Итак, описана чета,
Хозяев летчика-кота.
Толпа роптала жаждою дознанья.
Хотя понятно и без лишних знаний –
Четвероногий не способен к показаньям.

Однако вычислили быстро:
Не мог питомец быть самоубийцей,
И раз от дома далеко, - перебирали чей балкон,
Искав не очень высоко,
Раз выжил тот, отделавшись легко.

Хотя сосед признался сам,
Открыв на стук и прокричав:
«Не я швырял!»
Послав подальше всех… к ментам,
Без исключенья.
А тех, ждать долго не пришлось,
Они поднялись (без лишней санкции на право извлеченья),
Вошли, не слишком-то стесняясь,
Слегка внушили (раза три),
За мордобой ни перед кем не извиняясь,
И увезли, но к счастью ненадолго.

Гуманен нынешний код`екс,
Не то, что при КПСС,
Начислили прилично,
Но условно.

Ведь не понадобился женщине протез,
Кошачьи затянулись шрамы,
А сердце крепкое – железный аудитор,
Перенесло, ведь не впервой,
Ногтей царапины под обреченный вой,
И всхлипы…

Ну, а простынки там, белье, пижамы…
Сосед конечно возместил,
Короче, парня пронесло,
По-справедливому опустошив карманы.

Условный слушатель (голос «за кадром»)

А зверь?

                Автор

 Обходит осторожно,
Запомнил дверь.
Предположу, возможно,
Инстинкт ему преодолеть предельно сложно,
Но эволюции рука, всесильна даже для скота,
Который молча принимает смерть,
И не идет тропою многосложной.

Ничто бесследно не проходит,
Имеет пользу, тайный смысл.
Как часто нам бывает больно,
Но если посмотреть со стороны,-
Мы в сущности такие же коты,
Хоть и боимся темноты и высоты,
И больше – еще страшней для многих грызуны.
Себя несем в пустой пушистой фальши,
Чужих дверей пройти не можем,
Струим советы всевозможно,
Нравоучений, колкостей потек,
Бессовестно из уст течет и брызжет,
И жжет другого ядовитая слюна…

Мы на словах сильней слона,
Мудрее льва, но если топчут,
Бьют кого, - сидим тихонечко, как мыши,
И возмущаемся порой всегда,
Лишь нам прищимет хвост судьба:

«В моих речах закон и правда!
Неоспоримые права!»

Спешим взять в руки повода - управ,
Но тонко, незаметно врем,
Не все включив событий факты,
Привычной логикой украв их объективный протокол.

Но как закон – кот тоже прав,
Он просто должен быть котом.
И его слово – это запах,
Который каждому знаком,
Да так навязчиво порой,
Что просто хочется заплакать!

Все то же самое, - когда
Случайно вступишь,
В область чужих неравнодуший,
Осиных жал намеков,
Сплетен, наговоров, слухов…

Не знает меры полосатое бездушье:
Полоской зависти,
Высокомерной каверзы,
А то и трусости пугливо-мнимо-заячьей.
Цинично, подло истину запутав,
Туманом важности окутав...

А что в основе? Посмотри–
Вся та же «зелень» и нули, или:
Не проходило чтобы время скучно
(Особенно на праведной работе),
Когда отвлекшись от заботы
Мы плоским горлом пули льем,
И пахнет душной лексики тлетворный,
С духами чинности смешавшись душный пот…

А кот не лжет усатым ртом,
Животный честно выполняя долг,
Нам в простоте своей порой подскажет,
Как мы, бывает выглядим с обратной стороны-
Не важно.

Таков пространного стиха итог,
Хотя возможен:

                Эпилог

Петрович требовал своей привычной хваткой,
Ущерб соседу возместить, -
Животному, морально причиненный!
То есть, -  налить,
В его стакан  всегда опустошённый.

Он постучал к нему украдкой,
И не хамил, почти культурно объяснил.

                Условный слушатель

Ну, а сосед?

                Автор

Сосед налил.

                Условный слушатель

А Драматург?

                Автор

Грех отпустил.

                Условный слушатель

А кот?

                Автор

Что кот?
Ловкач не пьет, хоть и поет.
Уже сказал, - обходит дверь.

                Условный слушатель

А теща?

                Автор

Теща все снует,
Жить в нужном русле не дает,
Все поучающий изв`ерг-мигрень.

                Условный слушатель

А что ж жена? -
Еще в рассвете дама!

                Автор

Исполнила, что глупо обещала,
В начале двух-недельной мелодрамы,
Когда Петрович отдыхал на дне,
В уединённой тишине,
Подводной лодки –
Туалета – ванной.

  11. 2017.


                Сноски

1. Бобик – в простонародной речи милицейский «Уазик».
2. «Подставы, сплавы…»  – в простонародном употреблении, слова означают умение сваливать на другого свою вину, работу, обязанности и т.д.  Рудимент (от латинского rudimentum ) – утративший первоначальное значение, находящийся на пути исчезновения.
3. «К полуденной торговле иступляясь»  - речь идет об ограничении продажи алкоголя (до 11 утра).
4. Апекс – латинское слово означающее: верх, вершина.
5. «Свести нелегкий кредит в дебет» - Дебет и кредит бухгалтерские термины, которые в валюте бухгалтерского баланса всегда равны. «Сложить актив, раскрыть пассив» - бухгалтерские термины, означающие средства и их источники здесь – условные достижения человека, неудачи, несбывшиеся надежды…  с одной стороны, с другой -  причины всех этих следствий, последствий.
6. Забрили – в простонародной речи означает забрали в армию.
7. Стекло – жаргонное слово, означающее спиртное. Клозет – устаревшее название туалетной комнаты, уборной.
8. Слитье – в простонародном употреблении слово означает:
1. Остатки обеда, ужина, просто остатки пищи собираемые на стол с разных мест или от разных людей, например в походе.
2.  Вся растительная пища кроме зернового хлеба (лук,              картофель, зелень и т.д….).

    9.  Аутодаф`е; (португальское auto da fe – акт веры) – подвиг веры; казнь за преступление против веры; казнь еретика. В контексте произведения употребляется в переносном смысле.
   10. Эмансип`е – от эмансипация (от латинского emancipation) – освобождение от зависимости, подчиненности, угнетения….