Баллада о зэке

Он шёл тайгою двое суток
И на ходу бруснику ел,
А трезво мыслящий рассудок
От радости почти что пел.
Итак, свершилось! План побега
Был дерзким - потому прошёл!
Пора подумать о ночлеге,
Поесть ещё бы хорошо,
Но есть лишь только хлеба корка,
Немного спичек и махорка.

Шёл сквозь завалы, буераки,
Речушкой на бревне проплыл,
Чтоб милицейские собаки
Слегка умерили свой пыл.
Он не поехал на попутке
И на платформу не полез.
Чтоб кто увидел? Нет уж, дудки!
Пока ещё спасает лес,
К жилью пока что ни ногою,
А всё болотом и тайгою!

Пусть матерятся вертухаи,
Пускай клянут свою судьбу:
Она у них пока плохая –
Он скопом их видал в гробу!
Пусть ненавидим был ментами
За то, что он – не пустобрех.
Забьют, поймавши, сапогами,
Разделают, как под орех!
Хоть обложили, словно волка, –
От всех трудов их мало толка!

Он отлежится, отсидится,
Как пёс паршивый в конуре,
Ведь он – не красная девица,
И только осень на дворе.
Не убоится всяких тягот,
Идя тайгою налегке:
Полно зверья, грибов и ягод,
И рыбы всяческой в реке,
А у него – крючки и леска.
Он проживёт, пускай без блеска.

Не сдохнет – человек бывалый!
Пока... не человек, а зэк...
Ночь расстелилась покрывалом.
Всё. Остановка. Здесь ночлег.
«Сейчас устроюсь на пригорке
И голод свой переборю.
Сперва цигарочку махорки
Я с наслажденьем закурю.
И костерочек осторожный
Здесь развести, конечно, можно.

На сучьях я грибков пожарю,
Поем, как вольный человек.
А вертухаевскую харю
Мне б вовсе не видать вовек.
В тайге всегда есть много пищи,
И, если человек в пути,
Себе поесть всегда он сыщет,
А не сумеет коль найти,
То сварит и уху из мухи,
Но не подохнет с голодухи».

Проснулся он уже под утро.
Его как будто ткнули в бок,
Когда нежнейшим перламутром
Слегка окрасился восток.
Скорее даже не рассудком
Он понял: здесь его враги, –
А подсознаньем, очень чутким
К любому шороху тайги.
Подумал: «Мало был на воле,
Но это не играет роли!

Пришли, так будете не рады:
Живым я вам не сдамся, чтоб
Вы плоть мою терзали, гады,
И чтоб терзал мне душу «поп»!
Ко мне, легавые, смелее!
Ползите с четырех сторон!
Я пулей каждого огрею
Сейчас, коль я вооружён!
И не считайте, что вы ловко
Меня загнали в мышеловку».

Кольцо сжималось обороны.
Неумолимо время шло.
Пока не кончились патроны,
Им приходилось тяжело.
Стрелял он на малейший шорох,
Навскидку, время не терял
И, злобой вспыхнув, словно порох,
Свои патроны расстрелял.
Тогда во весь свой рост поднялся
И пал убитым, но не сдался.

Пожил свободным только малость
(Судьбой, как видно, не дано!)
... А утро тихо занималось –
Ему-то было все равно.
Сначала осветились кроны
Печально шепчущих берёз,
А после вдоль всей обороны
Кустарник, что на взгорке рос.
И, наконец, его светило
Лучами словно освятило.

А он спокойно, безмятежно,
Свободный от всего, лежал.
Луч солнца, ласковый и нежный,
В зрачке его слегка дрожал.
Он жизнь отринул, как преграду,
Смешавши сразу свет и тень...
Пора заканчивать балладу –
Уже занялся новый день!
По человечески, не скрою,
Мне жалко нашего героя.

Он как-то ночью мне приснился
И злобою не ужасал -
Я с ним как будто породнился,
Пока балладу написал.
Совсем обычным человеком
Был. Изменила жизнь сюжет,
И по ошибке стал он зэком,
В том обвинивши целый свет.
Не умолчу, раскрою тайну:
Попал на зону он случайно!

У нас насильники и воры
Частенько едут за рубеж,
А обвиняют прокуроры
Иль невиновных, иль невежд.
И в нашем случае остался
Свободным тот, кто виноват,
А не замешанный попался,
И вот ему сам чёрт – не сват!
Как окончание сюжета:
Был человек... и больше нету!..

-----
Николай Вершинин 2: http://stihi.ru/avtor/nikola52

Иван, печально, что так есть,
Уходят прочь закон и честь,
И остаётся человек
Лишь только с мыслями навек.
Хоть это помощи не даст,
Но истины хоть не предаст.
Иметь с ней в жизни надо сладу,
Чтоб получить души усладу.
Как грустно, что случилось так,
Не выдержал герой атак,
Зато всё ж принял верный ход,-
К свободе он нашёл подход...
"Был человек... и больше нету!..",
Иван, а весть пошла по свету...