Любимой Джим

(Письмо Овода Джемме. По мотивам романа Э. Л. Войнич, который однажды глубоко потряс мою детскую душу.)

Любимой Джим. Такой вот заголовок
Я оставляю на конверте сером.
Как много между нами недомолвок,
Но для меня Вы остаетесь светом.
Я лгал себе, что всё давно забыто,
Я думал, сердце превратилось в камень,
Надеялся, что прошлое зарыто,
Что никогда не превратится в пламя
Сгоревшее однажды безвозвратно,
Схороненное под покровом ночи,
И невозможно возвратить обратно
Тех слов, которые не стали строчкой.
Родная Джим, к Вам часто, как к святыне,
Я бережно губами прикасался,
Срывалось с них в минуты боли имя,
Когда в горячечном бреду метался.
Вы в мыслях были в дни моих лишений,
Когда другой, будь на моем он месте,
Не выдержав жестоких унижений,
Вонзил стилет себе бы прямо в сердце.
Оставив детскую свою наивность
В бродячем цирке, в портовом трактире,
Я осознал, что жизнь не так красива,
Как думалось… Жестокость правит миром!
Жизнь научила драться, чтобы выжить,
Ее уроки иногда жестоки.
Не существует в этом мире книжек,
Чтоб дали нам ответы на вопросы.
Я был мальчишкой, добрым и наивным,
И в справедливость, и в добро я верил.
Хотелось, как и всем, мне стать счастливым,
В мир света и любви манили двери.
Но ложь своею липкой паутиной
Опутала меня и погубила.
«Предатель!» - Вами сказано мне было,
Пощечина еще та не остыла.
И рухнул мир, и жизнь остановилась…
Я Богом предан и растоптан в прах.
Кто виноват, что небо раскололось,
Осколком прямо в сердце мне попав?
Вы из Иисуса сделали героя,
Его распятье шесть часов продлилось,
Но он не знал и сотой части горя,
Которое на плечи мне свалилось.
Я распинаем болью каждодневно,
Пять лет моя Голгофа продолжалась,
И я воскрес из мертвых, чтобы гневно
Моим пером пороки обличались!
Распят я также за грехи чужие,
Но я не умер, я воскрес как Овод,
И жало острое мне служит ныне.
Оно – мой веский аргумент и довод.
Родная Джим, Вы испытали колкость
Язвительных болезненных укусов,
А под насмешками скрывалась робость,
Я в душу глубоко запрятал чувства!
Я Вас забыть в объятиях цыганки
Пытался тщетно и неосторожно,
Попытки были те смешны и жалки,
Любимых глаз сиянье невозможно
Предать забвенью иль изгнать из сердца,
Ночами называл я Зиту Джеммой:
Ведь Вы одна в нем занимали место,
Моя любимая, Вы были первой
Моей курносой девочкой с косичкой,
В которую влюбился я мальчишкой,
Моей последней стали Вы любовью,
Единственной Вы были, я не скрою
От Вас всей правды на пороге смерти.
Я Вас люблю, я говорю Вам это,
И я хочу, чтоб счастливы Вы были,
Чтоб за меня Вы жили и любили,
Как я любил... А жизнь ведь так прекрасна!
Поверьте, Джемма, умирать не страшно.
В борьбе за счастье и свободу Овод
Жизнь отдает, но плакать Вам не стоит…
Родная Джим, я ухожу счастливым,
Был для Отечества я верным сыном,
Мне удалось с любовью повстречаться,
Ну разве мало этого для счастья?
Я завтра на рассвете стану ветром.
Я к Вам вернусь строкою недопетой
Той песни, что мы пели вместе в детстве:
Я стану светлой грустью в Вашем сердце…
………………………………………………
Я слышу голосов нестройный гул…
Родная Джим, прощайте! Ваш Артур…