Полынные сказки. Лети, мотылек

1, пролог

Пуст — коридор больничный…
И бесконечен…
Сколько боли — вокруг…
Но лампы — гаснут…
И можно — сбросить халат…
Личину…
Сбросить — на время?!
— Больно…
— Детка…
Горячий шепот девочки из «четвертой» слыша, халат поправил, тут же — на зов помчался.
После — личину сбросит…
Девочке — больно, значит, нужно спешить…
Навстречу…
Боли…
Чужой…
И близкой.

2

— Милая?!
— Больно.
— Знаю.
Тронуть — ее ручонку, стиснув — покрепче — зубы.
Плакать не смей, тануки!!
Молча поправь подушку…
И укрепившись сердцем, живо солги бедняжке: ей станет лучше…
Скоро!!
Лучше…
В ее глазенки ты не смотри, не надо…
Ты же — тануки!!
Сильный!!
Ну же, солги!!
Скорее!!!

3

— Кончится боль, малышка.
Верит?!
Его улыбке?!
Верит — его халату?!
И улыбнулся — снова.
Белый халат — оправил.
Лгать не умея, верит — собственной лжи — тануки.
Кончится — боль?!
Конечно.
— Ты подожди… немного…
В белом халате просто — спрятать свою натуру, спрятать оскал звериный, когти…
И хвост барсучий.
— Все — хорошо, малышка. Все — хорошо.
Не верит?!

4

Был бы тануки — смертен…
С ними лежал бы, плакал…
Звал бы на помощь, зная, чувствуя — холод смерти.
Вся Хиросима — плачет…
Что же — тануки?!
Стиснул — зубы…
В халате белом носится он, повсюду он — поспевает.
— Милый, ваше лекарство…
— Детка, нужен компресс…
И слезы…
Молча, глотает: слезы — им — не нужны.
Улыбка!!
Помощь!!
Простое слово!!
Все — им — отдаст — тануки.
Ей…
Но свое бессмертье…
Вряд ли…
Тоска какая!!

5

Вся Хиросима…
Плачет…
Вся — перед ним, тануки…
Тянет — к нему — ручонки.
— Ты — Хиросима, детка.
— Я — Мотылек, — лопочет.
— Ты — Хиросима…
Столько — боли — в одной малышке…
Вся — Хиросима — плачет, тянет — к нему — ручонки.
— Я — Мотылек.
— Для мамы.
— Я — Мотылек.
— Для папы. А для меня…
Закончил — вздохом, таким тяжелым…
Сам испугался: что ты, что ты творишь, тануки?!

6

— Что ты?!
Девчонка гладит — руку его…
— Не надо…
Гладит — своей ручонкой, лапкой прозрачной — гладит.
И убеждает — верить…
В Завтра…
В большое Завтра…
— Завтра — не будет боли, ты уж поверь, дружочек.
Да, мотыльком коснулась — сильной руки тануки…
И упорхнет…
И скоро…
В небо…
И все же — гладит.
Гладит, жалея.
— Что ты?!
— Что — я?!
И лампа светит…
И ослепляет…

7

Лампа…
Второе Солнце — так же его слепило…
Он — удивился: Солнца — два…
И рычал — в восторге.
Два, но одно — чуть ближе…
Два, но одно — слепило — мертвым, нечестным светом…
Два, но одно…
И лампу…
Ох, погасил — тануки.
Сразу — полегче стало…
Если б — Второе Солнце — мог погасить…
О, если б…
Нет же, рычал, таращась…
Глупый…
Смешной тануки.

8

— Тоже — ее — боишься?
— Что?!
— Ну…
— Чего же?!
— Лампы.
— Лампы?!
— Она — похожа…
— Да?!
— На Второе…
— Солнце.
Ох, Мотылек…
Малышка…
Крылья твои — прозрачны.
Их опалило — Солнце…
Или — сожгло, скорее.
Злое…
Второе…
— Лучше… лучше — совсем без света.
Лучше б — ослеп тануки.
Лишь бы — не видеть слезы…
Слезы — в глазах — малышки.

9

Верил тануки — свету.
Верил тануки — Солнцу.
И мотылек — им — верил.
Верил…
Уже — не верит.
— Лучше — совсем…
— Без света.
— Лучше — совсем…
— Без Солнца.
— Лучше — совсем… без жизни, чтобы не помнить — маму, папу, Второе Солнце…
Чтобы не помнить?!
Маму?!
Папу?!
— Они — сгорели. Я, Мотылек, осталась.
Сколько — любви…
И боли…
— Я — почему — осталась?!
Столько…
Любви…
Надолго ль?!

10

Чувствует — смерть — тануки.
Чует — знакомый запах…
Можно ль — позволить смерти — тронуть — его малышку?!
— Детка, ее… не будет… Будет — полет… и небо.
— Небо?!
— Другое небо. Небо — мое.
— Другое…
— Ты — мотылек…
— Конечно.
— Значит…
Надеждой робкой — полнится слабый голос.
— Значит…
— Взлетишь.
— Но Солнце, небо… они солгали…
— Да, человечьи.
Душит…
Душит — халат.
Проклятый.
Плоть — человечья — душит.
Душит, мешая крикнуть, крикнуть:
— Лети, малышка!!!
И распахнуть — над нею — небо…
Другое небо.

11

Сбросить — халат, личину…
И зарычать, теряя — облик…
Постылый…
Ну же!!
Да, санитару — верить — сложно, тануки — проще.
Если тануки скажет: ты — не умрешь, малышка, ты — мотыльком рванешься — к небу…
Тануки скажет…
Не человек…
Тануки!!
В желтых глазах тануки можно увидеть — небо, большее просто неба…
Небо…
Его…
Тануки.

12

— Ну же, гляди, малышка…
Не санитар, — тануки, житель иного мира, он — мотылька проводит, в небо — проводит…
В небо…
Нежно глядит тануки, в желтых глазах…
По Солнцу…
— Ах…
Мотылек смеется, руки раскинув…
Крылья…
Верит — словам тануки.
Верит — любви тануки.
Верит — и ждет, что в небо, в небо — его — подбросят…
И полетит, прозрачный, легкий…
Совсем прозрачный…
— О, Мотылек, лети же…
Ни потолка, ни лампы…
Только — большое небо.
Только — другое небо.
Небо — его, тануки, — и Мотылек…
Летящий…
— Милый… прощай…
Вспорхнула — в небо — его малышка.
В небо его — вспорхнула.

13, эпилог

Пуст — коридор больничный…
Так же пуста — палата…
Больше малышки нету…
В небо ушла — малышка.
И не спешит тануки — в белый халат рядиться, прятать свое обличье…
Тихо скулит — тануки…
Пахнет постель пустая — потом и страхом…
Пахнет…
И потолок вернулся, небо закрыл — собою.
Сколько еще девчонок будут шептать тануки:
— Что ты, не надо плакать…
Сколько еще девчонок?!
Разных?!
Прекрасных?!
Лучших?!
В сердце его огромном…
Место найдется — каждой.