Баллада о вечной молодости

Глаза закрыл на то, что мне давно за пятьдесят,
Желанья те же: хочется быть принцем!
Но как же быть; седИны не чело одно лишь серебрят,
И пульс уже, похоже, не всегда бьет в ритм. С чем бьет? Возможно с сердцем.

Да, вот  рука и сердце отданы давно. Другой. И навсегда.
Потеря безвозвратна. Что ж мне делать?
И пальцев на руке оставшейся-- их тоже не комплект, но это не беда!
А принцем--ох как хочется все ж быть, и ничего мне с этим не поделать!

Но что еще смогу я предложить избраннице своей?
Что сУженой, что от меня осталось, суждено "отведать"?
Вкусить ей что придется, встретившись со мной?
Как честный человек не утаю я ничего, и обо всем спешу поведать!

Еще в порядке правая нога: ее не волочу, как левую,
На людях даже будто не хромаю.
Чуть не забыл; еще есть, вроде, печень у меня.
Напитками, как молью, может быть побитая, но я того не ощущаю.

Похоже, это все, что мог бы я принцессе предложить:
Протянешь время--даже этого не станет, так бери, пока не поздно!
Лет двадцать--тридцать я смогу еще прожить.
Открыл себя всего я совершенно: нет больше ни-че-го. Серьезно!

И все же, Боже мой, как хочется быть принцем!
Вскочить в седло,и на скаку, презрев сопротивленье лат,
Спеша на поединок,склонившись над лугов просторам,и,зацепляя их одним мизинцем,
Нарвать цветов росистых, утренних,покуда в ножнах спит булат!

И прИбыв к месту битвы вОвремя,в последний миг успеть ,глотком вина взбодрившись,
ПреподнЕсти букет возлюбленной,чуть тормознув коня, зардевшися слегка,
И тотчас же в сражение вступить и,отразив меча удар,вдруг осторожности лишившись,
В бок вдруг принять удар кинжала; подлейший и невидимый,смертельный, что исподтишка,

И рУхнуть оземь, к большинству примкнув уж навсегда...