Талант

По густо заросшей берёзой аллее
был пылью мой юный романтик развеян,
рассыпан, рассеян, оставив мне после
на белом багряную мелкую россыпь,
что вырвалась с пулей, к которой неспешно
воззвал он, стреляя с малейшей погрешностью
в горло. Скорее б ему оказаться
в живых, где, как раньше, он мог любоваться
рыжеющим небом и краской рассвета,
где чувствовал он приближение лета,
в котором он счастье своё должен встретить...
 
Он — прошлое. Всё же его не забыть.

Он спрятан за шрамами моими белыми,
он — россыпь веснушек на моих плечах.
Он в тех килограммах потёртой бумаги,
что сам исписал, когда был не в ладах
со мной настоящим — и серым, и скучным.
Со мной — тем, кто видел его красоту
лишь в том, что он слышал, и видел, и чувствовал
мир не иначе, как лиру свою.
На лире играл он мне ночью когда-то,
и звук её часто я слышу во снах.
Он — тихий гудок уходящего поезда,
он — звон переливчатый слёз на глазах.