Грёзы любви

Когда мы вечером сей покидаем
                мир
и Богу жизнь свою вверяем,
Ему мы без сомненья доверяем,
что, как пройдошливый банкир,
Он утром возвратит нам жизнь
без всяческих условий, укоризн,
причём с большим прибытком,
известно, для себя…

Его барыш,
по предварительным прикидкам,
составит около восьми часов…

(Не так навар высок!)

Ты не грешишь,
плутая в лабиринтах снов,
и не живёшь, а только существуешь,
лежишь себе и в ус не дуешь,
а время жизни живо утекает…

А так же жизнь реальная?
И для Творца что наших полчаса?

(душа моя провинциальная,
стремится в небеса
как узник из тюрьмы)

Ответа на вопрос никто не знает…

А что как жизнь точь сон растает,
но не проснёмся мы?

Забывши сновидение,
в другом каком-то измерении,
не народимся вновь,
а просто растворимся,
как сахар-рафинад в горячем чае…

Жизнь кончилась — всё выключаем:
и жизнь, и душу, и любовь…

А, может, это мы кому-то снимся?

И он забудет нас при пробуждении,
затрёт остатки сна кошмарного
и станет дальше жить…

А мы?
А нам к чему тужить?

Нет в жизни боле лучших стратагем,
чем
        та,
                когда
с рассветом как ночное приведение
исчезнем
навсегда…

Жизнь — есть сюжет из ролика рекламного,
что обещал нам всё, а кончился ничем…

И всё ж природа не мирится с пустотой,
а, значит, где-то сохранится образ твой,
пусть даже ты пригрезилась мне ночью…

…иль я тебе приснился.
В том коротком сне,
с тобой мы были счастливы вполне,
неважно где — во грёзах иль воочию…