Ночной полустанок

Всегда, когда мне доводилось ехать в поезде, я любил ночью смотреть в окно.
Особенно на меленькие полустанки, где скорые поезда даже не притормаживают, а стараются побыстрей проскочить, будто боятся, что это маленькое обветшалое здание вокзала схватит поезд за последний вагон и как старая нищенка будет плакать, что-то невнятное бормотать и клянчить, и стоит только на секунду остановиться, и уже не сможешь уйти, и останешься тут навсегда.
Но таком полустанке обычно только одноэтажные дома, изредка попадаются строения в два-три этажа. На весь поселок может быть всего одна короткая улица и фонарь светит только на перроне. В таком темном-темном доме обязательно светится теплым, уютным, желтым светом одно окошко. И сразу так четко себе представляешь, что там, за шторами, собралась вся семья. Может быть они ужинают, уставшие после длинного рабочего дня, а может молча смотрят телевизор. Что они еще могут делать?  Потому, что это светлое окно и люди за ним, такая же обязательная и важная часть железной дороги как разбегающиеся от стрелок, блестящие рельсы, зеленый и красный свет семафоров или стук колес.
Здесь всего несколько домов, благо, если есть маленький продуктовый магазин, и точно нет, и не может быть, ни кинотеатра, ни клуба, ни кафе. Вообще ничего. Вокруг только темная ночь. Вокруг только густая непролазная пустота.
А если все таки выбраться из посёлка, там, сразу за домами, лежат пустые уставшие поля,  прозрачные перелески на горизонте, мелкая медленная речушка, и несколько разбитых пыльных дорог, ведущих в точно такой же поселок, настолько неотличимый от этого, что может показаться, что ты вернулся назад или вовсе никуда не выходил.
Так, что пойти вечером некуда. И незачем.
Хорошо если в поселке есть работа, может на самой железнодорожной станции, или в каких-нибудь маленьких мастерских рядом, а скорее на работу приходится ездить на электричке или автобусе в соседний городок, где еще чудом не закрылась швейная фабрика или маленький заводик металлоконструкций. А еще есть возможность прийти на вокзал к приходу обычного пассажирского поезда, и может быть успеть что-то продать за время короткой стоянки. Ну что они могут продать? Кто-то овощи со своей грядки, кто-то домашние пирожки, или просто горячую отварную картошку с котлетой, самые предприимчивые принесли пиво и вяленую рыбку, ну может мороженое для детей. Эти несколько минут будут и работой, и развлечением, и темой для вечерних разговоров. Так одинаково проходят их дни, месяцы, годы, вся жизнь. Десяток, другой жителей, которые знают друг друга, и все знают всё обо всех. Да и знать то особенно нечего. Кажется, что на этом полустанке ничего не происходит и не может произойти, полустанок так жил всегда. И год назад, и десять и сто лет. Меняются только пролетающие мимо вагоны, мелькают лица пассажиров, и местным должно быть кажется, что там, куда спешат все эти люди, уж точно все меняется также быстро как проносится скорый поезд, и жизнь там такая же громкая и яркая.   
А вот мужик вышел покурить на крыльцо. Виден только черный силуэт, прислонившийся плечом к дверному косяку, и яркий огонек сигареты. Он курит и смотрит на поезд, на проходящий поезд, на поезд, всегда проходящий мимо. И ему кажется, что эти люди в поезде только и делают, что куда-то едут. Едут и едут. Не важно откуда и не важно куда, просто едут.
Так речка всё время просто течёт и течёт, и облака на небе бегут и не могут остановиться. А нам из поезда кажется, что этот человек всю жизнь прожил в этом доме, на этом полустанке, и всю жизнь так стоял. Стоял и смотрел на проходящие поезда, и так и не отошел никуда, как вон то большое дерево рядом со станцией.