Оп 2-342

Когда средние в коллективе, это безнадежно - ведь они спасаются в коллективе... (Разбить все коллективы, путем усиления их междуусобной вражды - и даже свой собственный пиратский корабль... Одноглазый всегда мечтал умереть в одиночестве и не в комнате, без участия ничего не просекающей публики, и не как жертва тварей в белых халатах, на каком-то ярко освещённом столе... Ещё Павел-апостол показал, насколько же рано создавать коллективы... Ни один из них хорошего ничего не создал... - они просто заполонили собой середину, наиболее благоприятные для жизни места...)


Нет, определенно нервным станет одноглазый с этими людьми.  Чужим вагонами дерьмо беспрерывно грузят, а своим - комплименты дурацкие – после чего немилосердно гоняют корабли и  поезда… (Выброситься бы на какой-нибудь славный островок и отдыхать на нем до тех пор, пока не наткнется на него следующий пиратский корабль (а хоть бы и не пиратский - лишь бы с нормальной командой... Допустим, они слезут на берег веселой гурьбой и на прибрежном песке станут играть в волейбол...))


Да, в пиратстве всякая козявка мнит себя слоном – не знает одноглазый, то ли надо наступить на них бояться, то ли от слоновьих ног, хоботов и бивней немедленно спасаться... Их может обуздать только могущественный еврейский коллектив, он мысль об уме своем и даже чудесах внушал веками... На худой конец подойдёт местный национальный коллектив - за ним тоже мифы и легенды...


«Расскажите мне сказку, что ли – не знаю, как забыться. Сам плохим стану, всё время только на плохое глядя» - закрой пират свой единственный глаз, только через щелку посматривай, пока я эту сказку про тебя до конца допишу, и уж тогда со стыдом примолкнут все сии зловещие вороны, что тебя окружили и каркают...


…Подставил щеку – ту, что без глаза -  ударили, конечно... Да не подставил – просто сразу две щеки не уберечь в сражении пирату: одну как щит выставляешь, а другую как жизнь прячешь. И неожидан удар, и взвилась душа! Но: «подставляй другую, не бойся!» И в другую ударят – но у тебя уже первая успела отдохнуть, краснота сошла, нормальный нежный цвет – и неужели снова ударят эти ментам подражатели и мусоров соучастники…


«Ну вот, а ты, Вов, говоришь, что они меня боятся – это же как с мамой, что среди собственных разъяренных слов и дел, в частности, любит кричать: «страшный ты человек, одноглазый!»" (да, собственная мать его "одноглазым" зовёт - а вы думаете, просто так стал он  пиратом?)
После обращения в христианство он долгое время уже не может никого напугать... (Христа, кстати, тоже хрен кто боялся...)


А так одноглазый заметно меньше стал уставать – при том, что его продуктивность и качество выросли – он превращается в большого пирата... И  если бы еще не эта нервотрепка… «Пусть будет моё сердце как вода – мягкое, нежное, утоляющее жажду и поглощающее удары кротко, без ответа». (В итоге, многие приходят к нему душой отдыхать - после всех окружающих тараканов и  монстров, после похожего на чёрта себя... А как пьянка, так к одноглазому и вовсе выстраивается слезливая очередь...)


Может быть, хотя бы оскорбив одноглазого, почувствует себя немного виноватой? Многим «иудам», чтобы признать свою дурость, сначала надо наломать дров… Иудка, блин; утка-иудка; идиотка... (Долго ещё так шипел одноглазый пират, но уже, признаться, с участием похабных и матерных слов. Так раскалился, что его собственный единственный глаз стал как на сковородке подпрыгивать...)


Как солнце вставало – а зимой оно невысоко вставало и сбоку прямо в каюту попадало – входил одноглазый в каюту светлую, каюту преображенную и начинал ужасаться и тосковать и свои песни напевать. Так мычит-бормочет, словно сплошные восклицательные знаки ставит. Намажет три слова, а потом над ними тоскует и знаки ставит; не   только восклицательные, но и вопросительные тоже… Не знает, зачем он  оказался в море далёком и почему именно в 15-м веке и какого черта существует зима...


Ван Гог: «птица бьется головой о прутья клетки и сходит с ума от боли» - история многих избранных, того же Высоцкого… А БГ хочет биться в меру – решение мудрое, безумное и смешное… В этой всеобщей тюрьме кто-то должен устроить своей головой то ли подкоп, то ли взрыв, то ли  вразумленье железобетонных  охранников...  На одноглазого в этой связи существует большая надежда, хотя он и на воле пока, а с другой стороны уже старичок...
(«…Всегда так кипел, что стал каким-то рябым» - о Ван Гоге. Он очень устал кипеть, обогревать пустоту; ведь решетка – не стена, ей нужен ты, а не тепло твоё… Его шторм поглотила квадратная Франция и прямоугольник картин... Всю жизнь у одноглазого в каютах висит хотя бы одна его иллюстрация - а дома, на суше их и вовсе целый десяток, а также вариации, копии...)