Поэт и Дьявол

я шел однажды
по ночной дороге,
курил я
или нет,
не вспомню даже,
тогда дрожал ковыль,
пылинки
в шоке,
что кто-то вдруг
решил зайти
туда же.
и о любви
я думал,
и о смерти,
о том,
чем мир
мне этот
озарять,
о том,
что может
я духовно беден,
о том,
что вечно
я останусь
где кровать,
четыре стенки,
стол
и парочка бумаг,
что стану я
работником
обычным,
что в мыслях,
только заработать
как..
подумал
и упал
к камням
столичным.
рыдал,
рыдал,
ведь ничего
не мог,
рыдал
как нежный
воробей
на ветке,
я вроде
видел
тысячи
дорог,
а чувствую себя
как птица
в клетке.
но вдруг
мне руку
что-то
протянуло,
в костюме чёрном,
с красными
рогами,
то дьявол был-
приспешник
Вельзевула,
и встретились
мои
с его
глазами.
мои-
как ландыши
в снегу,
такие честные
и голубые,
что видели
всех слез
в своём веку,
и что верны
остались
лишь
своей
святыне.
его-
краснее молнии
в дали,
краснее щёк
влюблённой
молодёжи,
в них
гнев
и похоть
жизни
воцвели,
пять
остальных
грехов
однако тоже.
"остаться
в вечном хочешь?",
он сказал,
"искрой разжечь
страны
бесцельной
пустошь?
могу я дать одно!",
и воссиял коралл,
"взамен возьму
твою,
однако,
душу"
"а что мне дашь?",
кивнул тут я в ответ,
"гитару в руки?
голос как у птицы?"
поднялся я,
шагнул
в фонарный свет,
в рубахе цвета
лба
самоубийцы.
"стихи писать
научишься
тогда,
и каждый день
строчить
по одному,
не первый ты,
за долгие года,
решай,
мой милый,
только по уму".
" а без души,
скажи,
что делать
мне?
любить?
гореть?
себе пронюхать
цену?"
"не бойся",
мы стояли
при Луне,
" тебе я дам
другую
в грудь
замену".
контракт читать
подробно
я не стал,
к его когтям
прижал
свою
ладонь
и выпрямил
для образа
свой стан,
я был
как вольный
и весёлый конь.
контракт подписан,
я домой ушёл,
и понял я,
что всё
вот вот
смени;тся.
за свой талант
пожертвовал
душой,
теперь в груди
клокочет
только
птица.
на тот ковыль
влюблённо
я глядел,
на небо,
на свидетеля-Луну,
и в миг я стал
как пепел
мягкотел,
и в миг я понял,
что сейчас
тону.
пришёл домой
и тут же
сел
за стол,
перо бумаге
шрамы
оставляло,
почувствовал,
что я
совсем другой,
что было мне
всего людского
мало!

теперь
прошло уж
много-много
лет,
стихи пишу
как старый
пчеловод,
когда своих шмелей
на день пускает
в свет,
а те летят
как стройный
хоровод.
в груди
та птица
всё ещё
дрожит,
и в миг
на волю
выпорхнуть
готова,
при виде солнца,
человека,
ржи,
и с каждым взмахом
выступает
слово.
с большою птицею
в груди
теперь,
 судьбу свою
жду смело,
крепко вставши,
всю силу жизни
просто не
измерить,
вся сила жизни-
лист
и карандаш