Может и не детектив

Случай, о котором я хочу рассказать, произошел в те давние времена, когда
все в подъезде друг друга знали, а некоторые даже и дружили. Да что там - в подъезде, знали почти всех, кто жил в доме, тем более, что дом был военный, - так, типовая пятиэтажка с тремя квартирами на этаже: две напротив друг друга по бокам и одна - в середине.
Жили мы с дочкой Анечкой на втором этаже в первом подъезде, прямо. Окна наши выходили на частный сад, который радовал нас по весне цветущими яблонями и трелями ночных соловьев, а зимой - красногрудыми снегирями. Прямо под домом вдоль старого забора тянулась протоптанная тропинка, которая упиралась в калитку соседнего дома, возле которого росли небольшие деревца. Двери подъезда выходили на другую сторону дома. Возле него, как и положено, были две скамейки - одна против другой, а рядом - кусты сирени.
В то теплое майское, почти что летнее, утро мы с Анечкой спешили в детский сад, в котором я работала, а Анечка была ребенком уже старшей группы. Прямо возле нашей квартиры мы столкнулись с Ирой, которая провожала свою дочку Олюшку до школы. Ирина была  молодой и общительной женщиной. Все знали, что ее муж Сергей, красавец офицер, несет службу в Афгане. Жили они на третьем этаже в угловой квартире.
- Привет, Ир, - поздоровалась я.
- А у нас пропал Мурзик, - сообщила Олюшка.
Мурзик был трехцветным холеным и любимым котом, которого все в подъезде знали.
- Правда? - невпопад удивилась я.
- Ну ты представляешь, - не здороваясь, продолжила Ирина, настроение которой было удручающим, - вчера вернулся Сережа, а Мурзик исчез... Может из ревности... С самого вчерашнего утра его нет. Провожу Олюшку, да пойду по дворам искать, - добавила она.
- Да ты не переживай так, - пыталась утешить я, - найдется.
И мы разошлись в разные стороны: мы - в садик, они - в школу.
Дня три мы их не встречали. А тут как-то на днях Анечка и говорит: "Смотри, мам, вон тетя Ира ходит по тропинке туда-сюда". Я подошла к окну и увидела Ирину с серым большим пакетом в руке. Она как будто бы что-то искала в траве около забора. "Наверное, ключи потеряла", - подумала я.
На следующий день мы с Анечкой возвращались из детского сада. На скамейке, как обычно, в ожидании дочки со школы, сидела Ирина и с надрывом сквозь слезы толковала обитателям скамейки напротив про свою жизнь.
Постоянных обитателей на скамейках не было, кто-то приходил, кто-то уходил. Обычно там сидела баба Нюра из второго подъезда. Она была моей подружкой по вязанию. Ей было семьдесят четыре года, мне - тридцать пять. Я часто в свободное время сидела со спицами рядышком с ней и слушала рассказы о том, как она в войну работала в госпитале санитаркой. Рассказывала, что выдавали им в день небольшую пайку - кусок хлеба, который она по секрету иногда выменивала у завхоза на простыню, из которой потом сама и шила платье, вышивала воротничок и манжеты на нем швом ришелье, и поэтому даже в голодное время хорошо выглядела. Баба Нюра вязала неказистые носочки и перчатки, и продавала их почти даром, добавляя копеечку к своей пенсии.
Часто по дороге из магазина присаживалась Вера с первого этажа, ставила сетки с покупками рядом и отдыхала. Она была приятной женщиной, чем-то напоминающую певицу Толкунову.
Иногда после работы в детском саду подсаживалась Валентина, полная женщина средних лет. Мужа ее - худощавого и часто  пьяненького, - никто не знал по имени, потому как она про него всегда говорила: "А вот и мой мужчинка идет", и направлялась следом за ним к своему подъезду.
Бывало, из своей квартиры на первом этаже соседнего подъезда высовывалась по пояс моя кума. Она никогда не сидела на скамейке, - казалось, что она живет в своей кухне, сутками кашеваря и шинкуя, и наблюдая параллельно за двором, жаря и паря для своих мужиков - мужа и двух сыновей. Она была в курсе всех дворовых дел.
Каждый день, к обеду, из нашего подъезда выходила бабка с первого этажа, всегда злая и недовольная, за что получила подпольную кличку "баба Яга". Баба Яга не садилась на скамейку, если там кто-то сидел, а стояла, опираясь на приоткрытую подъездную дверь, в которой был выбит кем-то из детей кусок фанеры от верхней части. Вот в это "окошко" она и наблюдала за миром.
Ну и Ирина, конечно. Все были в сборе. Поздоровавшись со всеми, я спросила:
"Ну как, Ир, нашелся Мурзик?"
- Нашелся, - ответила Ира сквозь слезы.
- Мертвым, - добавила Вера.
- Как же так? - испугалась я.
- Вот так, - ответила Ирина, - на Мурзике были следы укусов, прямо на шее, видно
его покусала какая-то собака. Я вчера его возле тропинки под забором и похоронила. Крестик из палочек сделала, хочу вот березку посадить рядом.
- Так вот что значил этот серый пакет, - подумала я, вспоминая вчерашнее, но вслух сказала:
- У нас-то во дворе и собак вроде безпризорных нет.
- Как нет? - встряла баба Яга, - а над вами здоровый пес живет...
Над нами жила семья из четырех человек, плюс эрдель-терьер. Когда родители уходили куда-нибудь, весь подъезд трясло от этой развеселой троицы: мальчишки вместе с псинкой забирались на диван и по команде "раз-два-три" спрыгивали с шумными криками и лаем на пол. Это продолжалось до прихода родителей.
- Ну у них пес-то благородных кровей, его почти не видно на улице, только с мальчишками,- попыталась вступиться я за докучавшую нам больше всех троицу.
- У Натальи Петровны еще есть маленький песик, - вспомнила баба Нюра.
Наталья была моей подругой и коллегой по детскому саду, и я очень хорошо знала Тимочку, маленького шумного песика неизвестной мне породы. Он был своенравным и непослушным, на любые собачьи команды огрызался неуемным лаем, но не был злым, и Натальины девочки его обожали.
- Так Настена его только на поводке выгуливает, - вставила свое всезнающее слово моя кума, высунувшись из окна.
Все знали, что Тимочка не способен на преступление.
В доме было не много жильцов, которые могли себе позволить иметь живность, как-никак военные, они такие - сегодня здесь, а завтра - неизвестно где. Оставался Рекс, здоровый пес - помесь овчарки с двортерьером, рыжий, как и сын Валентины. Непонятно, как они ютились в однокомнатной угловой квартире в четвертом подъезде на последнем этаже: сама Валентина, муж и двое их почти взрослых мальчиков. Старший уже учился в техникуме, а младший Колька, рыжий неизвестно в кого, притащивший пса домой с улицы, ходил в школу и слыл хулиганом. Во дворе он появлялся с Рексом без поводка, поэтому его все побаивались.
По всему дому разнеслась новость от расследовавшей преступление дворовой юстиции
о совершении убийства ни в чем не повинного Мурзика. Вердикт был вынесен безоговорочно: Рекс. Дошла эта новость и до Валентины, которая стала обходить скамейки возле нашего подъезда.
Через несколько дней все это уже не так сильно будоражило умы обитателей скамеечек. Любопытствующие спрашивали похорошевшую с приездом Сергея Ирину, что он ей привез с Афгана, на что она неизменно отвечала: "Слава Богу, что живой вернулся". Это было правдой: вернуться из горячей точки без единой царапины в то время было большим везением.
Все потихоньку успокаивались. Баба Яга периодически провоцировала Иру: "А ты бы
сходила к участковому, да написала на них, пусть этому Рексу укол сделают". Один раз Ирина не выдержала и пошла все-таки к местному участковому, но тот ей сказал, что расследованием убийств животных они не занимаются, но вот к Ивлеву Кольке на днях он зайдет и поговорит.
Так прошла неделя. В выходной раненко мы с Анечкой возвращались с рынка. На скамеечках еще никого не было и мы, сложив сетки с покупками, решили посидеть. В маленьких городах рынки начинают работу рано, хозяева спешат распродать товар и отправиться отдыхать. Вскоре подошли Ирина с Сережей. Ира попросила мужа отнести покупки домой, а сама села напротив на скамейку.
- Ты представляешь, - начала она рассказывать, - вчера легли с Сережкой спать, и слышу: за входной дверью - какая-то возня. Я испугалась, говорю: Сереж, сходи посмотри, может кто пьяный дверью ошибся. Пошел. Слышу: хохот. Поднялась, смотрю: Сережка стоит перед открытой дверью и хохочет. Подумала, может контузия у него какая скрытая проявилась. А он сквозь смех выдавливает: "Покойничек... явился!"
Я с удивлением: "Мурзик?"
- Мурзик, худой и грязный, прямо - юрк в дверь, и на кухню.
- Так выходит, что ты похоронила не Мурзика, а какого-то похожего кота. А где же
он все это время пропадал-то?
- Вот он не сказал, - засмеялась Ира, - спит вот с Олюшкой в кроватке.
Переварив услышанное, я вспомнила про участкового.
- Ир, ты хоть позвони участковому, чтоб Кольку-то не мутузил зря.
- С этим сложнее. Сергей не любит, когда я не в свои дела лезу, - протянула она.
- Тогда пошли к нам, от нас позвонишь, - предложила я.
Мы поднялись к нам домой. Я пошла относить покупки на кухню, а Ира - в гостиную, звонить. Через минуту я вернулась к Ире, она сидела на диване с широко открытыми глазами:
- У Ивлевых пропал Рекс.
  И мы - подозреваемые.