12 дней войны. 24 февраля

 
Разбудили странные звуки за окном — такое впечатление, что раздувается огромный шар и в это же время надуваются стёкла окон, а потом, что-то гулко лопается, и стёкла опадают. И так раз за разом.
На улице полный мрак, Шарик плотно прижалась ко мне — слышу, не спит, но и почти не дышит. Стало страшно. Пришла странная мысль в голову:” Началась война”…

Рассвело, включила интернет — да, война.  Стало не по себе. Даже Шарик забилась под одеяло и категорически отказалась вылазить.
Город обстреливают немилосердно.
Закрыла окно и вроде ничего. Хотя ухает и через закрытые окна, будь здоров!

В магазинах пустые полки — ни крупы, ни хлеба. Аптеки закрыты. Банки закрыты. Работают только больницы.
Кто успел, с утра дал дёру, кто не успел, того уже не выпускают.
Метро забито людьми, прячутся от артобстрелов, мы с Шариком сидим дома — до метро телепать нет смысла, сто раз пристрелят по дороге.
У нас есть 3 кг гречки и 1 кг риса, еда для Шарика на две-три недели, немного её вкусняшек, а также вода и лекарств на 8 дней.
Снова в голове дикая мысль: “Завтра проснёмся, а в городе «немцы».
“И такая дребедень целый день”, — как написал в своё время Корней Чуковский.